Ужас, до чего неловко. Правда, вся сцена заняла от силы несколько секунд, вряд ли кто в классе вообще ее заметил. Но Оушен! Оушен коснулся шеи, задержал на ней пальцы. А у меня сердце чуть не выскочило при воспоминании о его объятии.
И за весь урок мы ни словом не обмолвились.
По звонку я схватила рюкзак, готовая спасаться бегством – и тут Оушен произнес мое имя. Только базовые представления об этикете остановили, удержали меня на месте. Сердце бешено стучало – так продолжалось уже час. Меня колотило изнутри, как передержанное в сети зарядное устройство. Перед глазами мелькали разноцветные точки. Словом, мне необходимо было оказаться как можно дальше от Оушена. Я и так уже вымоталась морально, сидя с ним рядом над дохлой кошкой.
Нет, у меня и раньше случались влюбленности, и не раз. С буйными мечтами и дурацкими фантазиями, которыми я прилежно заполняла страницы дневника, чтобы переключиться на новый объект, столь же незначительный, что и прежний. Теперь всех и не упомнишь.
Но ничье прикосновение не вызывало подобных чувств, будто по мне электрический ток пустили.
– Погоди, – сказал Оушен.
Откликнуться, обернуться к нему было трудно, но я все-таки это сделала. И увидела: Оушен изменился. Ему тоже страшно. Не меньше, чем мне.
– Что? – выдохнула я.
– Давай поговорим.
Я качнула головой.
– Нет, мне надо идти.
Оушен сглотнул – его кадык дрогнул. Он промямлил «о’кей», но сделал шаг ко мне, прямо на меня – и в голове моей что-то взорвалось. Не иначе, умерло несколько миллионов нервных клеток. Оушен уставился не на меня, а на два дюйма пустого пространства между нами. Вроде хотел сказать нечто крайне важное, но молчал. Просто стоял, и грудная клетка у него поднималась и опадала, поднималась и опадала, и я смотрела как завороженная, и в голове начиналось кружение, щеки жгло, сердце скакало, не думало замедлять скачку, когда внезапно Оушен вымучил почти беззвучным шепотом, не касаясь меня, даже не глядя мне в лицо:
– Я должен знать… просто ответь – ты то же самое чувствуешь, да?
И поднял взгляд. Посмотрел мне прямо в глаза.
Я ничего не сказала. Потому что забыла, как это – произносить слова. Но Оушен, наверно, прочел ответ в моих глазах. Он еле слышно выдохнул, еще раз взглянул на мои губы. Попятился. Схватил сумку.
И исчез.
Я стояла и думала: я вообще в себя когда-нибудь приду?
