– Ты не понимаешь.
– Вот именно. Пытаюсь понять, не могу и бешусь от этого.
Оушен хохотнул.
– Бесишься? Почему?
– Не знаю.
– Вот как.
– Слушай, Оушен, забудь. А я, пожалуй, домой пойду.
– Не у… – Ему не хватило дыхания, и он начал снова: – Не уходи. – Взъерошил волосы, прошептал: «Боже!» и выдал: – Просто я считаю, ты классная. Понятно теперь? Что, так трудно было догадаться?
– Вообще-то да.
– А еще я считаю. – Оушен явно разошелся. – Что ты очень красивая. Только не позволяешь тобой восхищаться. Скажешь, не так?
Нет, сердце у меня не остановилось. Быть такого не могло – однако, по ощущениям, было.
Меня уже называли красивой. Один раз. В восьмом классе. За глаза. Одна девчонка объясняла подруге, почему меня на дух не выносит. Потому что я красивая и при этом злюка. Есть такой типаж. Брошено было небрежно, с фырканьем; по тем признакам я и поняла, что девчонка говорила правду. До сегодняшнего дня в моем виртуальном списке комплиментов эта фраза стояла в гордом одиночестве. А я всерьез задумалась: может, я и правда красивая? Если верить маме, то да, но больше никто на эту тему не высказывался. И вот, пожалуйста…
Потрясенная, я не сумела ответить членораздельно. Сидела и полыхала щеками.
– Ну что, прояснил я ситуацию? – спросил Оушен.
Я на него не смотрела, но чувствовала: он улыбается.
– Вроде да.
Потом мы заказали блины.
За блинами говорили обо всем и ни о чем. Так быстро перескакивали с серьезных тем на пустяки, что из блинной я вышла в неуверенности: вправду ли Оушен назвал меня красивой? Может, послышалось? Сама виновата, что не помню, решила я. И похолодела. Я буквально вырвала у него прямой ответ. Ожидала совсем другого – вот и смутилась. И теперь не знала, что с этим делать.
Два слова – «ты красивая» – сделали меня уязвимой.
Дальше мы говорили о кино. О фильмах, которые смотрели. И о тех, которые хотели бы посмотреть. Нормальный разговор. Безопасный, хоть и скучноватый. Пожалуй, на выходе из блинной не я одна – мы оба испытали облегчение. Там, в замызганной кабинке, осталось чувство неловкости; мы надеялись, оно за нами не увяжется.
– Не знаешь, Оушен, который час?
Мы брели в молчании, рядом, не глядя на дорогу.
Оушен покосился на часы.
– Третий урок сейчас кончится.
Я вздохнула.
– Пожалуй, нам пора в школу.
– Да.
– И так много прогуляли.
Оушен остановился, коснулся моей руки. Произнес мое имя.
Я подняла взгляд.
Он гораздо выше меня ростом. Никогда еще я не смотрела на него снизу вверх. Никогда не стояла в его тени. Мы замерли на тротуаре, лицом к лицу. Совсем близко.
