Милосердие смерти | страница 93
Но я нарушил клятву и встретился с тобой через два года после начала болезни моего сына. И встреча эта состоялась на твоих похоронах…
В тот день, когда я сказал тебе, что мы расстаемся, ты ушла от мужа и два месяца жила у подруги. Мы периодически видели друг друга – все-таки мы работали в одном госпитале, – но я упорно не замечал тебя. Затем ты вернулась к мужу, а через год я перевелся. Сын продолжал выздоравливать. Я практически ничего не знал о тебе.
И вот страшная весть – ты умерла. Нелепая смерть. Автокатастрофа. Ты была за рулем, одна в машине и, по всей видимости, заснула. Шансов выжить при лобовом столкновении не было ни одного, и ты погибла моментально.
Я узнал о твоих похоронах за два часа до погребения. Я успел, я увидел твой гроб – он был закрыт, но я чувствовал, что там была ты. И это был не сон, не фальсификация. Я стоял в отдалении, стараясь не попадаться на глаза нашим общим знакомым. Что было потом, я помню смутно. Окончательно я очнулся поздним вечером, сидящим на корточках возле твоей могилы.
Автокатастрофа. Лобовое столкновение. Ты погибла моментально.
Но ужас не кончился. Через два дня твоя лучшая подруга принесла мне письмо от тебя. Галина рассказала мне, что ты продолжала любить меня до самого последнего дня. Ты никогда не винила меня за то, что мы расстались. Ты была уверена, что так сложились обстоятельства и что я бросил тебя ради спасения моего сына. Письмо состояло всего из нескольких строчек:
«Любимый, когда ты прочтешь это письмо, я буду очень далеко. Милый, любимый мой, благодарю тебя за те дни, что мы были вместе, и за то, что ты подарил мне самое прекрасное на свете – ЛЮБОВЬ. Я так люблю тебя, мой дорогой, мое солнышко, что просто не могу больше жить без тебя. Прости, мой ненаглядный, за мою слабость, но я боюсь, что сойду с ума, и поэтому ухожу. Береги себя, береги свою семью. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ».
Груз предательства, ощущение запредельной подлости и гнусности по отношению к самому себе все эти годы давили постоянно. И, к сожалению, лекарства не было. Ошибка, совершенная мною и приведшая к смерти любимого человека, перевернула всю жизнь. Четыре года я зализывал рану. Четыре года депрессии. Четыре года антидепрессантов.
Метафора «Романса о влюбленных» превратилась в мою реальную жизнь. Резкий переход от цветного, яркого фильма к серой документалистике черно-белого кино.
Я не запил лишь потому, что просто не переносил алкоголь. На самую маленькую дозу спиртного у меня начинала страшно болеть голова, до рвоты, до полуобморочного состояния. Я не стал употреблять наркотики лишь потому, что страшное головокружение и неукротимая рвота сопровождали даже внутримышечное введение минимальных доз. Я оставался беззащитным, и порой депрессия тихонько подталкивала меня к пропасти самоубийства. Но я, будучи православным грешником, знал, что грех самоубийства страшнее всех грехов. Или нет, наверное, я просто боялся.
