Знаменитый академик Финкельштейн, славный переводчик и популяризатор всех современных мировых исследований по сепсису, периодически выдававший их за свои научные изыскания, был под хорошим шофе, краснолик и краснобаен. Он бесконечно шутил и хохотал, сидя у меня в кабинете и попивая «Хеннесси» с лимончиком вприкуску.
– Не расстраивайтесь, коллеги, – подбадривал он нас с Ваней. – С нашей отечественной неубиваемой больничной микрофлорой ваш больной мог схватить сепсис на каком угодно этапе, даже на скорой. Но, по всей видимости, сепсис более похож на катетерный. А именно – только прямой контакт источника инфицирования с кровью может привести к такому септическому шоку. Вы, коллеги, катетеры поменяли? Венозный и артериальный? Да, и датчик внутричерепного давления, который вы устанавливали, я надеюсь, ранее не был в употреблении?
– Что касается датчика внутричерепного давления, то его я отдал в операционную сам, из упаковки, и серийный номер датчика и даже упаковка были сохранены, – отвечал я. – Что касается смены катетеров, то десять часов назад были поставлены новые. Старые катетеры были взяты на бактериальное исследование.
– Тогда, коллеги, будем считать, что у пациента криптогенный сепсис (то есть неустановленной причины), и вы все делаете абсолютно верно, и ругать или хвалить вас мне нет причин, так как выполнение профессиональных обязанностей с должной прилежностью и знаниями не требует похвал и поощрений.
– Шутник он был, Борис Львович Финкельштейн. Но этими шутками он, конечно же, прикрывал нас от возможных обвинений и судилищ в последующем. Махнув полстакана коньяка на прощанье и подмахнув подпись под записанную мною его консультацию, он полетел, весело насвистывая, по своим новогодним делам.
В районе семи часов вечера 31 декабря, когда уже все нормальные люди подтягивались к праздничным столам и елочкам, мы стояли с Ваней у постели пациента. И когда все покинули реанимационный зал, Ваня с тоской посмотрел на меня и начал печальную песню об очередном сорванном праздновании Нового года, о том, что под марку спасения важного пациента он хотел свалить от своей любимой жены на праздник к своей новой возлюбленной актрисе, о том, что он сделал свое дело, он даже клипсы достал, и он ничего не мыслит в этом шоке септическом, и поэтому не хочу ли я отпустить его и прикрыть, когда за ним в десять часов вечера приедет его любимая героиня сериалов с клятвенным обещанием вернуться к шести, ну в крайнем случае семи часам утра.
