Иван. Редко в своей жизни я встречал таких людей, как он. Наверное, их можно пересчитать по пальцам одной руки. Таких людей я всегда называл светлыми, ибо тепло и свет исходили от них, и это было их естеством.
Я вернулся в реанимационную палатку. На моем столике реанимационного врача, который олицетворял ординаторскую, стояла тарелка с омлетом, большой бокал с кофе, круассан с маслом и вареньем, нарезанная ветчина, козий сыр и оливки.
Постепенно тяжесть в голове и веках ушли, солнце уже не раздражало, а наоборот – ласково припекало и опять опрокидывало в сон. «Стоять, – одернул я себя. – Ты что, первый раз не спишь по несколько суток? Работать, товарищ капитан медицинской службы, работать».
Мы дотянули до вечера. Были прооперированы все бойцы. Благо у солдат с минно-взрывными травмами не было проникающих ранений, так что и им и нам просто повезло. Мои раненные в голову были также стабильны, и никто не собирался помирать. Итак, пятнадцать раненых, и наш коечный фонд вот-вот будет исчерпан.
Я решил узнать, возможно ли направлять пострадавших в другие места, поэтому спросил у Чехова:
– Иван, а кто координирует поступление раненых в наш госпиталь? Наверняка есть еще подобные полевые больницы – может, очередных раненых отправлять к соседям?
– Артем, – спокойно начал отвечать Иван, – конечно, есть командование, начальник штаба, есть начальник медицинской службы, которые координируют ситуацию. Но ты пойми, по своей сути мы не регулярная армия – мы практически партизанское движение. И, конечно же, Белград нам всячески помогает, но, к сожалению, эта помощь торпедируется всем западным миром – впрочем, как и помощь России. Самое главное – нет прямой линии соприкосновения с противником, поэтому координировать поступление раненых практически не представляется возможным.
– А что известно по нашей ситуации?
– Я думаю, что в течение двух-трех часов в нашем распоряжении будут двенадцать санитарных машин. Но колонна в сопровождении бронетехники и солдат начнет выдвигаться не ранее шести утра. Документы я все подготовил. Так что проверьте реанимационные карты. Отправим всех сразу.
Юрик заступил на дежурство в реанимации. Все шестеро раненных в голову вентилировались аппаратами, всех удалось разместить в нашей реанимационной палатке. Остальные бойцы (их было девять) находились в простых госпитальных палатках под контролем наших медсестер. Из палаток постоянно слышались смех и веселая речь. Я понимал ребят – еще несколько часов назад им всем грозила смерть, а вырвавшись из ее объятий, парни вновь ощущали радость жизни, тем более в окружении таких прекрасных ангелов, как наши сестрички.
