Милосердие смерти | страница 35
Ну вот и все. Теперь мы точно никто. Солдаты, точнее, врачи удачи.
Вылетали рано утром из Шереметьево-2 с обыкновенными туристическими путевками до Белграда. С собой – только по сумке с нательным бельем и необходимой одеждой, без всяких белых рубашек, галстуков и костюмов.
В Белграде, в аэропорту, который был точной копией новокузнецкого, еще до прохождения паспортного контроля нас встретила высокая, симпатичная девушка, с прекрасным русским языком, черными как смоль волосами, подстриженными под Мирей Матье, заостренными чертами лица и карими глазами.
– Вы едете с нами? – игриво спросил я.
– Нет, я только провожу вас через границу до машины.
Она действительно без проблем провела нас через погранцов и таможню до армейского тентованного грузовика, стоящего недалеко от выхода из здания аэропорта. В кузове кроме нас оказалось еще десять человек. Все в армейской, полевой форме, без знаков отличия. Тент закрылся, и машина тронулась. Высокий, похожий на цыгана (и, видимо, старший в этой группе) боец молча протянул нам упакованную форму с американскими берцами. Мы тут же переоделись. Форма была в самый раз – видимо, наши размеры были хорошо известны, – и теперь мы мало чем отличались от бойцов, сидящих рядом с нами. Через минут двадцать после начала движения машина остановилась. Старший взял наши сумки и протянул их кому-то по ту сторону тента, после чего мы двинулись дальше. Да, забыл сказать, что все наши документы остались у девушки. Ну вот и все. Теперь мы точно никто. Солдаты, точнее, врачи удачи.
Ехали все время с закрытым тентом и, судя по всему, по горным дорогам. Пару раз останавливались справить нужду. Пейзаж был впечатляющий, но чем-то напоминающий горную Шорию и Хакасию. В дороге командир молча протягивал нам бутылки с водой, еды не было. Дорога прошла в тишине, лишь изредка кто-нибудь переговаривался по-сербски.
Через пять часов мы наконец приехали на какую-то лесную поляну. Вокруг стояли палатки, проходили бойцы, вооруженные «АКМС» и «М-16». Все подтянутые, в прекрасно сидящей полевой форме, в классных берцах или кроссовках. Наш приезд не вызвал никакой сумятицы или оживления. Мы выпрыгнули из машины – к нам тут же подошел невысокий, но спортивного телосложения мужчина, лет сорока пяти, с чеховской бородкой и очень добрыми глазами в позолоченной оправе очков.
– Иван.
Он протянул нам руку – пожатие было крепким и дружеским, это сразу почувствовалось. От него исходили дружелюбие и теплота, и я как-то сразу мысленно стал называть его «Чехов».
