друг дружку.
И тут он подскочил, потому что Пламтри провела ладонью сзади по липнущим к коже отсыревшим джинсам.
– Ну что, нам можно уехать? – тихо спросила она. – Они оживили того мертвого дядьку?
– Нет, – ответил Кокрен, смаргивая слезы, навернувшиеся на глаза от крайней усталости. – Нет, Тиффани, ничего не получилось. Мертвец… стал еще мертвее, чем был.
Она отдернула руку, но Кокрен не стал смотреть на нее, чтобы узнать, кем она стала на этот раз, а просто ступил в сторону, чтобы заслонить ее от Мавраноса.
– Помнишь тех девочек, которых мы видели на крыше дома клоуна? – быстро проговорил он. – Похоже, сейчас мы в подобной ситуации. Смотри только на Анжелику. Ты меня поняла?
– В зеркалах может отражаться не то, что хотелось бы, – уныло ответила она голосом, несомненно принадлежавшим Коди. – Я смотрю только в землю.
Анжелика осторожно, с чуть слышным щелчком, как будто боясь разбудить кого-нибудь, прикрыла дверь.
– Показывай дорогу к озеру, – сказала она Кокрену, взявшись за ручку дверцы заднего сиденья. – А когда будем на месте, иди вперед и купи билет, или что там еще.
– Хорошо. – Кокрен повернулся к своей «Гранаде», кивнув Пламтри, чтобы та следовала за ним.
– И что же нам теперь делать? – задумчиво проговорила Пламтри, устроившись на пассажирском сиденье, когда Кокрен вновь включил зажигание. – После этого…
Вероятно, она обращалась к самой себе, но Кокрен все же ответил:
– Напиться, – сказал он, выжав сцепление и переведя коробку на задний ход. – Что ты на это скажешь?
– О! – воскликнула она и кивнула. – Конечно. Обязательно.
– Но сначала – лодки.
– К лодкам, – без выражения сказала она.
Крессида: …сам по себе.
Пандар: По себе? Увы! Бедный Троил
сам по себе, но не в себе!
Крессида: Нет – и по себе и в себе.
Пандар: Ах, если бы это было правдой,
я бы готов босиком в Индию сходить!
Уильям Шекспир. «Троил и Крессида»[12]
На углу Стоктон и Вашингтон-стрит Кути отыскал китайский ресторан, который запомнил, когда проходил мимо на рассвете, рядом с магазином «Нефритовый кладезь». Ресторан еще не открылся; старик, подсматривавший в зеркало, установленное рядом со входом, давно ушел, и большое зеркало в золоченой раме тоже исчезло. Кто-то даже убрал мертвых воробьев. Кути повернулся к мокрому асфальту перекрестка, шагнул к бордюру, мысленно обругал китаянку, всучившую ему бесполезную записку, и тут заметил изменение света, падавшего из-за его спины.
И когда он обернулся, ресторана не было.
