Алексей Сергеевич вздрогнул и сказал:
- А мы это на бюро вынесем.
И вынесли. И решили: плакатов по той дороге не вывешивать, потому что березовая роща так украшала степь и, как сказал первый секретарь, "это было бы навязчиво и неэстетично".
После этого происшествия Никандр Иванович взглянул на своего молодого заместителя совсем иными глазами. Вихры уже не казались ему мальчишескими, а, наоборот, вызывающе торчали на голове.
2
Случилась беда.
Неожиданно жарко засверкало солнце, и снежные лавины бурно хлынули в реку. Река поднялась, вода сравнялась с берегами, стала медленно разливаться. "Запруду надо ставить", - решило начальство.
Все население рудничного городка бросилось к реке. Машины буксовали в рыхлом снегу, рабочие срывали ватники и швыряли под колеса. Алексей Сергеевич весь день был на берегу. Он сам схватил лопату и вместе со всеми пробивал дорогу машинам...
К вечеру стало ясно - утихомиривается река. Рабочие еще хлопотали возле воды, но двое вытерли рукавом ватника вспотевшие лица и пошли по дороге в поселок.
- Куда? - крикнул Алексей Сергеевич.
Парни остановились, замялись.
- Сам видишь, - сказали, - работу кончаем, насквозь люди промокли... Общество нам поручило взять горячительного на всех, пока магазин открыт...
Алексей Сергеевич помолчал несколько секунд, потом воткнул в снег лопату, окликнул шофера, сел в свой "газик":
- Давай махом в Башкирию... За груздями!
В башкирской деревне мать его жила, на всю округу известна была как мастерица по солению-варению.
За полтора часа шофер обернулся. И когда сели за длинный стол в бараке рабочие, стали покрасневшими руками бутылки распечатывать, показался на пороге Алексей Сергеевич и внес, прижимая к груди, бочонок с солеными груздями.
- Вот, ребята, - как-то смущенно сказал он, - мать солила.
Никандр Иванович был возмущен: "Потакать коллективным пьянкам!.. Ну это просто..." И еще больше возмущался оттого, что районное руководство не сделало выговор Алексею Сергеевичу - вроде бы он и правым оказался.
3
Работала на руднике вечерняя школа. Душой этой школы стала молоденькая учительница Вера Петровна. В любую погоду - то в резиновых сапогах, то в валенках - шла она в школу пустынной дорогой километров пять. Дома проверяла допоздна тетрадки своих бородатых учеников и морщилась, словно молодую рябину жевала, когда ей приходилось ставить тройки.
Весной торжественно праздновали окончание учебного года. И почему-то так получилось, что больше всего говорили о Вере Петровне, а она сидела за красным столом президиума потупившаяся и робкая. Когда пришла очередь Алексея Сергеевича выступать, он говорил скованно и обычно, а потом вдруг улыбнулся озорно и воскликнул:
