- Товарищ начальник! Вы ко мне?
- К тебе. Правда, ни цветов, ни пирожных не принес.
- Да я понимаю.
- Каяться на суде будешь. А мне нужна твоя помощь.
- Это с удовольствием.
- Ты как, читать можешь?
- Конечно.
- Тогда почитай-ка вот бумагу и скажи, кого тебе напоминает этот человек.
Семенистый поднес к самым глазам брусковский листок и начал читать сосредоточенно, даже чуть шевеля губами. Мазин ждал.
Эдик прочитал раз, глянул на Мазина из своего космического шлема, но побоялся сразу сказать и начал снова шевелить губами.
Мазин не торопил.
- Ну? - спросил он, когда Семенистый вторично дочитал все до конца.
- Неужто дед наш таким гадом оказался? - спросил он неуверенно.
- Хочешь сказать, что приметы подходят к Укладникову?
- К нему. И паук у него, и звать Иваном. Паук, правда, не на самом плече, а пониже.
- Значит, так мог подумать и Стояновский?
- Борька? Почему?
- Стояновский читал все, что здесь написано, за день до того, как пропал Укладников. А Роза Ковальчук, которая здесь упоминается, - его мать.
- Понимаю... - прогудел футбольный мяч.
- Ничего ты не понимаешь. Иванов много, а любителей себя разукрашивать - еще больше. В бумаге речь идет не об Укладникове, а вот о ком.
И Мазин протянул фотографию Стрельцова. Семенистый глянул на горбоносое лицо человека в эсэсовском мундире.
- Ну дела! Кто ж это?
- На Укладникова не похож?
- Не. Старик курносый был. - Он посоображал немного и спросил с опаской: - Неужели Борька попутал? И старика... того?
- Разберемся...
Был у Мазина еще один вопрос.
- Между прочим, Семенистый, никто не приходил к Стояновскому в день его отъезда?
Надежда на то, что он получит удовлетворительный ответ, была невелика, потому что Эдик работал и, следовательно, не был дома большую часть дня. Все это Мазин понимал прекрасно и поднялся уже со стула, когда Семенистый ответил:
- Приходил.
- Кто?
- Хромой такой...
"Инвалид!" - чуть было не вскрикнул Мазин.
- И они виделись со Стояновским?
Эдик покачал своим шаром:
- Нет. Он его не застал. Когда хромой пришел, Борька уже на вокзал подался.
- А тебе он ничего не сказал?
- Мне? Вроде нет. Так, ничего особенного. Сказал, что Борька ему нужен. Дело у него какое-то. Ну, я ответил, что уехал он на вокзал.
- И сказал, куда он едет?
Семенистый посопел под бинтами. Видно, опасался попасть в ловушку.
- Сказал.
Мазин встал.
- Ладно, поправляйся. Кое-что мы с тобой прояснили.
Однако ясность эта окончательно подрывала версию, на которую Мазин так надеялся. Теперь добраться до выхода из лабиринта можно было только в Тригорске. Там, в руках у Кравчука, оставалась последняя нитка.
