Взяли этих двоих в ресторане.
- Ты, Володя, заходи ко мне, если охота будет, - сказал Мазин, прощаясь с пареньком. И, пожимая узкую ладонь, подумал, что они еще обязательно встретятся.
В приемной дожидалась заплаканная Аллочка. И хотя у Мазина были на счету минуты, потому что он спешил в Тригорск, он не подал виду, что торопится, а терпеливо дождался, пока она напьется воды, вытрет глаза и сможет, наконец, заговорить.
- Что с ним, Игорь Николаевич?
- Ничего хорошего - пробит череп, сотрясение мозга. Вы кастет когда-нибудь видели? - ответил Мазин жестковато.
- Он не умрет?
- Не знаю. Если б вы сказали все сразу, нам не пришлось бы обсуждать этот вопрос.
Но ему было все-таки жаль ее, и он снял телефонную трубку:
- Больница? Мазин говорит. Меня интересует состояние Семенистого. Да, да. Того самого. Говорите, лучше?
И Мазин протянул трубку через стол, чтобы Алла услышала сама.
Она улыбнулась сквозь слезы.
- Спасибо.
- Не стоит. Вашему Эдику еще придется отвечать перед судом.
- Он не виноват.
- А ворованные детали к приемникам кто "реализовывал"?
- Не для себя...
- Скажите, пожалуйста, какой общественник! Ему платили за это!
- Но он не воровал.
- Зато прекрасно знал, откуда берутся детали. Ведь "кожаный" работал на радиозаводе.
- Он хотел уйти. Они запутали его. Сам заведующий...
- "Хозяин"? Интересная личность! Впрочем, все это, собственно, не по моей части. В убийстве же Семенистый не виноват, хотя побеседовать с ним и небезынтересно.
- Я потому и пришла. Я сама была там.
- Где?
- Там, в квартире, ночью...
Мазин даже подался вперед, наклонившись через стол.
- И вы видели, кто входил в квартиру?
Алла закрыла лицо руками.
- Хорошо, рассказывайте.
- Мы гуляли, а потом Эдик сказал, что старика не будет всю ночь, и я... пошла к нему.
Мазин невольно отвел глаза, а она заговорила быстро:
- Вы понимаете, я люблю его, мы хотели пожениться, но я боялась за него. Я сказала, что, пока он не порвет с этими, я с ним не буду. Сначала он смеялся, говорил, что я глупая, не умею жить, но потом понял. И обещал. Мы уже обо всем договорились...
Аллочка волновалась, сбивалась поминутно.
- Вдруг слышим, дверь открывается...
- Минутку. Дверь открыли ключом?
- Не знаю. Мы услышали, когда уже открылась. Мы перепугались. Старик был очень строгий. Он мог выгнать Эдика с квартиры. Мы притаились. Ведь мы думали, что это он, старик. Сидим тихо. Он постоял немножко в коридоре, наверно, присматривался, куда идти. Вернее, это я потом так решила, что присматривался, а тогда мы об этом не думали: зачем ему в своем доме присматриваться? Верно ведь? И он даже свет не зажег - в щели под дверью было темно.
