Она покраснела и взглянула на меня. Он ждал.
– Э-э… это Дерек, он, э-э… мой коуч.
– Замечательно! – воскликнул он. – У меня всегда был коуч, кто-то даже говорит, что это и есть секрет моего успеха.
Могу поклясться, что он тайком подмигнул ей.
Мы пожали руки друг другу и разошлись по своим делам. Когда мы устроились в нашем кабинете, она посмотрела на меня с ухмылкой.
– Ты это подстроил, да?
– Ты меня раскусила, – ответил я.
– Ладно, я поняла, – засмеялась она. – Честно сказать, меня удивил даже не тот факт, что у Хорхе есть коуч, а скорее то, что он подыграл тебе. Видимо, начальство правда хочет, чтобы занятия сработали.
После этого она перестала считать коучинг пятном позора, приняла его и перестала бояться. Когда мы приступили к работе, я попросил рассказать историю ее жизни.
– Серьезно?
– Да, это поможет мне по-настоящему понять тебя.
– Хорошо, но это не добрая сказочка, уж поверь. – Ее лицо посуровело.
Она росла с матерью-одиночкой, и та была весьма безалаберной. Она не задерживалась ни на одной работе и в конце концов надолго осталась безработной. У нее явно была депрессия, но она никогда не лечилась. Со слезами на глазах Рейчел призналась, что, когда она училась в университете, ее мама какое-то время жила на улице.
Иногда некоторые мысли как будто возникают у нас глубоко внутри. Когда это происходит во время сессии, я считаю, что идеи исходят не от меня самого, а от связи между мной и подопечными. Психоаналитик Карл Юнг назвал подобное «коллективным бессознательным», а я предпочитаю говорить «третье пространство». В такой ситуации я стараюсь не гнать от себя мысль, а либо сохранять ее на потом, или, если она кажется действительно важной и серьезной, предлагаю обсудить ее на месте. В последнем случае я рискую, что мое предложение не оценят по достоинству или вовсе отвергнут. Однако слишком часто эти мысли оказываются абсолютной и горькой правдой.
Так и случилось, когда я услышал слова Рейчел.
– Ты чувствуешь, что если не продолжишь ломиться вперед и добиваться успеха, с тобой произойдет то же, что с твоей мамой? – предположил я.
Она пораженно взглянула прямо на меня.
– Мне это снится. Мне буквально снится это, и, проснувшись, я продолжаю представлять это себе, лежа в кровати. Я, без дома, без Нила [ее жених], без нашей квартиры, в парке, совсем одна, в лохмотьях.
Мы наткнулись на глубинное патогенное убеждение Рейчел. Оно было напрямую связано с катастрофическим мышлением, которое я заметил раньше. Позже она сформулировала его:
