До вечера я сидел в ожидании второго инцидента – все-таки у меня пятьдесят человек, то есть, в среднем должно быть полтора случая.
Однако Создательница, видимо, смилостивилась, и больше никто не пострадал. И вот на часах половина восьмого вечера: последние пятеро уже оклемались до вменяемого состояния, значит, надо провести, так сказать, торжественную беседу. Благо, я ее себе написал.
Как только я появился в зале собраний, прозвучала команда инструкторов «смирно!», и мои сорок девять курсантов поднялись со своих мест. Пару человек, как я заметил, еще поддерживают соседи, ничего удивительного: я сам после незабываемой процедуры смог заговорить только через пятнадцать минут, а на ноги встал и того позднее.
Я взошел на трибуну и подошел к кафедре.
– Вольно. Садитесь, – скомандовал я. – Итак… Мне бы полагалось сейчас толкнуть что-то высокопарное и пафосное, но этому меня никто не учил. Потому я просто поздравлю вас с успешным сожжением мостов: вы уже принесли свою жертву, после которой возврата к прошлой жизни у вас нет.
– Да ладно, – ухмыльнулся, словно подвыпивший, один из курсантов в переднем ряду, – подумаешь, придется носить теперь с собой фонарик и зажигалку…
– Завидный оптимизм, – похвалил его я. – В общем, я должен сделать одно неприятное признание… Мы с министром вас обманули. Точнее – я обманул вначале министра, а затем мы вместе обманули вас.
– Простите, что вы имеете в виду?! – насторожился сидящий во втором ряду Аристарх.
– Увы, это так. Все объясню, но вначале расскажу вам о том, благодаря чему парни из СТО Аркадии обрели свою полулегендарную славу… Как вы, возможно, знаете, в Аркадии вся элита спецназа состоит из выходцев из СТО. Огромная прослойка ключевых офицеров всех рангов – бывшие эстэошники, и императорская гвардия тоже состоит преимущественно из них же. Выходцы из СТО встречаются даже среди агентов высочайшего ранга имперской службы безопасности. Почему? Как говорится, вначале присказка, а сказка будет потом. Присказка эта о замечательном парне из моего отряда, по имени Йован Митич. Чем он выделялся из всего отряда – так это тем, что жаловался меньше всех. Да, вы не ослышались: только что весь такой героический и железный я косвенно признался в том, что во время обучения позволял себе жаловаться на невыносимые условия – и мне совершенно не стыдно в этом признаваться. Все мы жаловались – не инструкторам, ясное дело, им жаловаться – все равно, что стене. Нет, мы жаловались друг другу, находя друг у друга поддержку, хотя бы психологическую. А Йован – он вообще почти никогда не жаловался. Может, родился более стойким психологически, может, дело в том, что он был сербом, а сербы – вообще неплохие такие парни. Все сербы из моего отряда оказались стоящими парнями, да я их и раньше уважал…
