У Эвинол оставался еще один свободный день, последний из тех, что она выторговала у Райн’яра. Его можно было потратить множеством разных способов, но ей ничего не хотелось. Одна мысль о том, чтоб вернуться к озеру, вызывала отвращение. Да и вообще, стоило выйти из покоев на открытый воздух, как ветер принимался насмешничать и дразнить ее. Это было невыносимо, поэтому Эви, злая и обиженная, решила остаться в своих комнатах, коротая время за чтением и рисованием.
Она как раз старательно выводила углем на холсте набросок лилий, когда за дверью послышались голоса. Пока Эвинол вслушивалась, чтоб разобрать, кто же к ней пожаловал, дверь распахнулась, пропуская герцога Райн’яра.
– Айлен? – Эви нахмурилась, раздосадованная тем, что жених не исполнил ее условие. – Я ждала вас только завтра.
– И я не нарушил бы обещания, данного вашему величеству, если бы не чрезвычайные обстоятельства.
Только теперь она заметила, что герцог явно проделал путь между столицей и Гвиринтом в спешке. Дорожный костюм его был запылен, всегда аккуратные каштановые волосы растрепались, лицо обветрилось.
– Что-то случилось? – она постаралась унять тревожно бьющееся сердце. – Ураган?
– Нет, – герцог стаскивал дорожные перчатки и смотрел только на свои руки, избегая ее взгляда. – Канцлер Шанари умер.
– Что?!
Все вокруг закружилось, звуки и краски пропали. Эвинол отступила назад и тяжело оперлась на стол. Жуткую тишину нарушил звук падения и звон стекла. Словно во сне, Эви смотрела на разбитую вазу, упавшие розовые лилии в обрамлении фарфоровых осколков и воду, медленно заливавшую рисунок, стол и ее платье.
– Эви, что с вами? – герцог тут же оказался рядом и сграбастал ее в объятия, хотя в этом не было никакой нужды. – Вам плохо?
– Плохо ли мне? – она с удивлением посмотрела на него. – А как вы думаете? Вы принесли весть о смерти одного из ближайших моих друзей и сподвижников. Конечно, мне будет плохо!
– Простите, я не подумал. Вам нужно присесть.
Айлен подхватил ее на руки и донес до ближайшего кресла, а сам сел напротив.
– Как он умер? – глухо спросила Эви. – Сердце?
Она помнила, что порой канцлер шутливо жаловался на старое бедное сердце, но думала, что это не всерьез.
– Нет, ваше величество, здоровье тут не при чем. Шанари был немолод, однако причина его смерти – не старость и не болезни. Его погубил несчастный случай. После вашего отъезда вновь разыгрался ветер. Канцлер шел через парк, когда на него упала статуя. Он умер мгновенно, – во время всей тирады герцог избегал взгляда Эвинол, и лишь закончив, посмотрел ей в глаза.
