Команданте Мамба | страница 47
Трюмы корабля были заполнены разноцветными стеклянными бусами, железной утварью, старыми мушкетами, найденными, то ли в какой-то лавке старьёвщика, где-нибудь в трущобах Мадрида или Лиссабона, то ли купленными оптом по цене металлолома у обнищавшего дворянина, распродававшего всё, скопленное предками барахло, из своего старинного замка, проданного на аукционе, с молотка, за долги.
Был, конечно, ещё более весомый товар, предназначенный для вооружения, лояльных к будущей власти, местных царьков и племенных вождей. И это была пара ящиков, снятых с вооружения и устаревших, однозарядных винтовок системы Гра, одна из которых как раз висела за плечом странного негра. А к ним ещё было несколько ящиков с патронами, списанными по той же причине. Да и сроки, и условия хранения, не способствовали дальнейшему их использованию европейскими армиями.
Капитан де Брюлле прибыл сюда три дня назад, а через сутки приплыл коллега и конкурент – капитан фон Штуббе, с аналогичной миссией. Трюмы его корабля были забиты таким же барахлом, что и у де Брюлле. А вот по поводу оружия на борту, у Леонарда были вопросы к своему коллеге, задавать которые он пока не решался.
В том же знаковом 1884 году, под председательством железного канцлера Германии Отто фон Бисмарка, была созвана коллегия о разделе Африки и урегулировании спорных вопросов по приобретению колоний на африканском континенте. Всё было решено полюбовно, и характеризовалось простой русской пословицей – «Кто успел, то и съел».
Гораздо позже, в армейской среде сформировалась оправдательная концепция подобного хищнического подхода, выразившаяся в выражении – «В большой семье – не надо спать… очень долго».
В итоговом меморандуме съезда представителей ведущих европейских держав было решено, кто первым заявит свои права на территорию, покажет любой документ, удостоверяющий это, тому эта территория и отойдёт. Поэтому капитан де Брюлле и переживал, что его, возможно, более ушлый и опытный «коллега», обстряпает это дельце раньше, и сильно злился непредвиденным помехам.
Капитан Феликс фон Штуббе приложил к своим губам, тлевшую ароматным дымком, пахитоску, к которым пристрастился, еще будучи в командировке в Южной Америке. И, прищурив от ароматного сигаретного дыма свои умные и внимательные глаза, с почти прозрачной, словно ледяной радужкой, рассматривал странного негра, почти подошедшего к речной пристани.
Немец был спокоен, нервное поведение бельгийского офицера не укрылось от его глаз, и указывало о том, что он успел вовремя. И ничего ещё не решено.