Первым в списке шел я. А все мой язык. Даже рыба не попала бы на крючок, держи она рот закрытым.
-...Мигеля Хосе Сапаты Лавиады...
Майк закинул ногу на ногу.
-...Эдуарда Ли Джонсона...
Этот швырнул сигару на пол и опустился в кресло.
-...Роберта Честера Маррса...
Маррс закурил новую сигарету. Его лицо судорожно дергалось.
-...Бенджамина Лайонела Бернстейна...
Бернстейн криво ухмыльнулся и закрыл глаза.
-...Карла Вильгельма Кесслера.
Глухое ворчание.
- Правительство Соединенных Штатов Америки разыскивает означенных лиц, чтобы предать их суду по обвинению в преступном сговоре, подстрекательстве к бунту и по подозрению в измене..." Выключив радио, я повернулся к остальным: - Ну, что скажете?
Бернстейн открыл глаза.
- Местная полиция, вероятно, уже в пути. Пожалуй, есть смысл самим вернуться в США и держать ответ.
Границу мы пересекли в Хуаресе. Агенты ФБР уже нас поджидали.
Все газеты и радиокомпании мира, даже новое и далеко не совершенное телевидение освещали этот судебный процесс. Нам не разрешили ни с кем видеться, кроме адвоката. Самюэле прилетел с Западного побережья и потратил неделю, пока пробился к нам сквозь плотное кольцо охраны. На всякий случай он предостерег нас от разговоров с репортерами.
- Вы газет не читали? Тем лучше... Как же вы ухитрились влипнуть в такую историю? Следовало быть осмотрительнее.
Я рассказал.
Он был потрясен: - Вы что, с ума все посходили?
Убедить его было нелегко. Лишь наши общие усилия и согласованные рассказы заставили его поверить в существование аппарата. (Он беседовал с каждым отдельно, так как нас изолировали друг от друга.) Когда я снова увидел его, он был не способен рассуждать логично.
- Разве на этом можно построить защиту?
Я мотнул головой.
- Нет. Мы знаем, что если посмотреть с одной стороны, то мы виноваты практически во всем, что только есть на белом свете. Если же посмотреть с другой стороны...
Он встал.
- Дружище, тебе не адвокат нужен, а доктор. Я сейчас пойду. Надо все как следует обмозговать, прежде чем браться за дело.
- Присядь. Как тебе такой ход? - И я изложил свой замысел.
- Я думаю... Не знаю, что и думать. Просто йе знаю. Поговорим позже. Сейчас мне нужно глотнуть свежего воздуха. - И он ушел.
Как и большинство судебных процессов, наш процесс начался с обычного обливания подсудимых грязью.
(Людям, которых мы шантажировали в самом начале, деньги были давно возвращены, и у них хватило ума держать язык за зубами. К тому же им намекнули, что кое-какие негативы, возможно, где-то еще завалялись.
