— Западными полями заведует глава города, а углём — куратор всего района. Это приносит им доход и вообще позволяет оставаться при должности.
— Так что, решено?
В разговор вмешался Саша.
— А вас ничего не смущает? Это серьёзный шаг, таких раньше не было. Но всё равно полумеры.
Его слушали, он продолжил.
— Назад дороги точно нет. И поэтому одного города мало…
— Всё понятно, — перебил Крутов. — Спасибо, но я об этом подумал. Другие ячейки не решатся на такое. К тому же если хоть одна сфальшивит… Нет, действуем одни. Кто увидит — тот вольётся, будет с нами. Важен жест, деяние, пример.
«Мы пустим смуту, мы проникнем в самый народ… раскачка такая пойдёт, какой мир ещё не видал», — вспомнились Игорю строчки. Ведь не принимал Достоевский революцию, прямо за безбожием идущую. Устарело мнение, как и тот Бог.
За обсуждением просидели долго. Крутов один не косился на часы, работа увлекла его без остатка. Наконец разошлись, а Игоря он уволок за собой на крышу — любимый наблюдательный пункт.
— Я часто смотрю на город отсюда ночью. Там спят и не знают, а я смотрю, знаю, что он будет мой. Расскажи о себе, потому что я впервые тебя вижу.
Военному прошлому Крутов не удивился.
— Не смущают услуги перебежчика?
— Мол, кто раз предал, предаст ещё? Ерунда, — отмахнулся Крутов. — Всё делается впервые, и у тебя случилось — поздравляю.
Игорь невольно залюбовался собеседником. Высокий, сильный, ничего не смущается, очень умный. И его прямо-таки разрывает изнутри жажда действовать. В этом они похожи.
— Мне пригодятся твои знания, — Крутов сделал жест, отпуская собсеседника, но передумал. — Мы на пороге новой эпохи, понимаешь это?
— Хорошо бы ещё в ней выжить.
— Не это главное, — отмахнулся Крутов. — Ты помнишь мои слова, что будущее стоит жертв? Меня за это не любят, а ведь они не понимают, я умру первым, если надо…
— Помню.
Двое мужчин думали об одном, а молчали о разном. Двое мужчин, чьи амбиции превышают возможности. Но один пока этого не понял, а другой слишком давно с этим живёт. Крутов искоса поглядывал на товарища и надеялся, что даст его идеям возможность.
На подготовку потребовалось несколько дней, всё делали спокойно и уверенно. Но чем ближе ко дню «икс», тем больше электричества в воздухе.
Посвящённые в суть операции стали задумываться о морали предстоящего. Им придётся навредить тем, кто станет союзниками, и навсегда похоронить эту тайну. А союз не может начинаться с крови.
Игорь подумал, что до такого он даже в армии не опускался. К тому же там можно было оправдаться ролью исполнителя, здесь он был идеологом и главным виновником. Теперь Игорь почувствовал себя в шкуре собственных командиров. Вот только он не помнил, чтобы те о чём-то сожалели.
