Президент ответил сразу, подхватил эхом.
— Отличные цели, а теперь по порядку, без эмоций: что не так? На что вы взъелись? У нас полон кабинет министров, им интересно, что они делают плохо, даже запишут.
Кто-то вправду зашуршал бумагой.
— В стране, когда-то демократической, диктатура! Лишь один закон — ваше слово.
— Моё слово подняло нас из руин, обезумевшему стаду нужен был вожак.
— Люди голодают! Они заняты на производстве, а то, что успевают выращивать, вы забираете в другие города.
— Есть проблема, не спорю. Но Антон Валерьевич даст вам статистику, никто с голода не умирает. И я считаю глупым думать, что хозяйство важнее промышленности, обороны. Мы поднимаем страну, а не набиваем брюхо.
— Ах да… великая гонка. Обскакать США любой ценой. Было уже, и к чему привело?
— К тому, что теперь нас могут уничтожить. Совсем. Нам не простили.
Игорь бедром ощущал, как дрожат колени у Крутова. Тот булькнул и встал.
— Заявляю. Если мне предоставят доказательства, данные разведки, да чёрт — объявление войны!.. я сдамся, я сам отправлюсь клепать броню для танков.
Президент поднял глаза, но всё равно посмотрел сверху вниз.
— Ты никто, чтобы заявлять и требовать. Ты никто, чтобы здесь выступать. Тебе просто повезло, и благодари, что я не хочу гражданской войны.
— Она уже идёт.
Все повернулись. Игорь сидел незаметно и не отрывал взгляда от президента, ему нравился этот человек — видно, что лидер. Но его учили: по ситуационной теории лидерства, один человек не может быть всегда эффективен. Если человек, железной хваткой за волосы вытянувший страну со дна, не справляется с новым периодом, когда нужно созидать и развивать, он не нужен. Об этом Игорь тоже сказал.
Президент окинул взглядом говорившего, о чём-то задумался, обратился к Крутову уже спокойнее.
— Садись. Я предлагаю решение: Кемерово и Томск остаются вам, развивайте по своим убеждениям, а больше никуда не лезьте. Через месяц — два мы встретимся, от вас жду подробный доклад. Если повысите уровень жизни, не загубите производство, обещаю, я буду вас слушать.
— Стимул так себе.
— Это очень много, поверь.
Президент с подручными пронаблюдал из окна, как выгрузили пленных и площадь опустела. Генерал скомандовал — со всех сторон вылетели бойцы, подобрали связанных товарищей.
Гловацкий, глядя вслед, думал о своём и единственный в помещении осторожно улыбнулся.
