— Слушай, Синеок, попробуй на стартер нажать, — не отрываясь от мотора, обращается к кому-то водитель.
Никто не откликается на его слова. Да и не видно никого. Может, это он меня просит. Но ведь он, вроде, и не заметил, как я подошел.
— Ты что, не слышишь, Синеок? — снова повторяет водитель. — Сколько можно валяться, на стартер нажми.
Из-под машины вылезает, одергивая гимнастерку, статный белокурый солдат.
— Я уже жал, дал бы мотору остыть.
— Лезь в кабину.
— Мотор перегрелся, — настаивает на своем белокурый.
— Я лучше тебя разбираюсь в моторе, — сердится водитель. — Скажи, что хочешь еще поваляться.
— Странный ты человек, Петро, — забираясь в кабину, говорит блондин, — жалко тебе, что я немного в тенечке полежал.
— Ладно, жми понемногу.
Мотор натужно, рывками взывает, но не заводится.
— Погоди чуток, — командует водитель, что-то регулируя, — а ну давай еще немного.
Так повторяется несколько раз.
Вытирая ветошью руки, водитель спрыгивает с буфера на землю.
— Перекурим, Синеок, — вздыхая, говорит он.
— Это другое дело, — соглашается Синеок, — может, аккумулятор сел?
— Аккумулятор новый, разве не знаешь, когда машины получили, месяца не прошло.
Интересно, его так и зовут, думаю я про блондина, или кличка такая. Никогда не слыхал. А может, фамилия — красиво.
— А, тут еще один приятель появился, — наконец замечает меня водитель. — Ты откуда взялся?
— Я уже давно здесь.
— Далеко путь держишь?
— В Кобрин.
— Пешком по такой жаре, — удивляется белокурый, — я тебе не завидую.
— Что делать? — говорю я.
— И кожух зачем-то тащишь в жару?
— Вы меня до Кобрина возьмете? — не вдаваясь в подробности, спрашиваю я.
— Сами доехать не можем, — насмешливо говорит водитель.
— Когда почините, — говорю я.
— Когда починим, другое дело.
— А ты, я смотрю, самостоятельный парень, — говорит Синеок.
У него действительно синие, как небо, глаза.
Он чем-то напоминает Столярова из кинофильма «Цирк». Интересно, появились ли новые фильмы во время войны. Оторванные оккупацией от нашей жизни, мы столького не знаем. Сперва удивили погоны, потом про суворовские училища узнал. И сейчас мне охота расспрашивать солдат обо всем. Но вместо этого я почему-то спрашиваю у Синеока про его фамилию.
— А что, — удивляется он, — такая фамилия.
— Красивая, — говорю я, — мне нравится, никогда не встречал.
— Не жалуюсь, — улыбается Синеок.
— А чего жаловаться, — поддерживает разговор водитель, — у нас в селе одного старика Гниломедов фамилия, так он жалуется, потому что все узнают, какими скупыми были его предки. Они занимались пчеловодством и никого никогда не угостили, дескать, пусть лучше сгниет, чем людей попотчуем.
