Воспоминания | страница 3

Но вот закончен 7 класс с правом на золотую медаль, можно еще поучиться год в восьмом (педагогическом) классе любимой гимназии, где так тепло душе и уютно, где знакомые педагоги уже не вызывают к доске, а читают лекции, а мы сами, слушательницы, ведем пробные уроки в 1 классе.

А в стране неспокойно после событий 1905 года. Отец мой потерял службу и казенную квартиру в Коммерческом училище, где был преподавателем и воспитателем. Мы живем лишь на помощь Учительского Союза, который тогда поддерживал репрессированных за забастовку педагогов, по живем очень скромно, отказывая себе в необходимом.

Можно ли оставаться равнодушной и не поддержать родителей своим заработком?! — Я взяла несколько частных уроков, но слабое здоровье не выдержало двойной нагрузки — учения и заработка, и я заболела настолько серьезно, что не смогла весной 1907 года выполнить всех обязательных зачетов и сдать экзамены за 8 класс. Пришлось все это переложить на осенний семестр, занимаясь все лето и осень. Учебный год 1907–1908 гг. пропал для продолжения занятий. Пыталась я в ту зиму, исполняя мамино желание, побольше заниматься музыкой (на пианино учила меня мама с 7-летнего возраста), чтобы поступить в консерваторию, но к весне убедилась, что играть по 4–5 часов в день мне физически не по силам, начинало болеть сердце. Да и из каких средств я бы внесла плату в консерваторию? Хотя отец и был восстановлен на работе после 2-х лет перерыва, и преподавал в 1 реальном училище, но средства наши были крайне ограничены, так как требовалось расплачиваться с долгами. Принимая все это во внимание, мама наконец согласилась, что я условно подам заявление о поступлении на Высшие женские курсы (В. Ж. К.), а осенью видно будет, как нам поступить. С восторгом помчалась я на 10 линию Васильевского острова, где в собственном доме № 33 помещались знаменитые в то время Бестужевские курсы. Круглые 5 по всем предметам в моем аттестате обеспечили мне поступление вне конкурса медалисток, которые стремились попасть на В. Ж. К., съезжаясь со всей России. Лето не принесло никаких существенных перемен в финансовом состоянии нашей семьи, и маме явно приходилось расстаться со своей мечтой увидеть во мне музыкального педагога, каким была сама. Я начала посещать лекции и практические занятия на В. Ж- К. За право учения полагалась плата, но пока ее с меня не требовали, и во мне жила уверенность, что я выйду из затруднения. Когда появилось деликатное объявление, что просят слушательниц не задерживать уплату денег, я встала в длиннейшую очередь на прием к директору Курсов проф. В. А. Фаусеку и рассказала ему о своем желании заниматься на Курсах, и о том, что денег сейчас не имею. Он поинтересовался, в какой школе я училась и на какие средства? А я училась в гимназии на стипендию им. проф. Воронина, и при переходе в следующий класс мама возила меня к его вдове, поблагодарить ее. Директор решил сам написать письмо этой чудесной старушке и вручил мне его. Она очень сердечно приняла меня и обещала платить за меня на Курсы, пока финансы нашей семьи не окрепнут. В следующие годы отец мой находил возможность помогать мне в этом отношении.