Дункан поспорил немного, из принципа, но агент не настроен был разводить долгие разговоры. Все это означало, что цена Лелли поднялась уже до двух тысяч фунтов — по четыреста в год. И все же, при его окладе пять тысяч в год, который спокойно будет копиться в банке — ведь он ничего не потратит во время службы на Юпитере IV/II, — эти четыреста фунтов не составят такой уж большой доли. Он может себе это позволить. Дункан согласился.
— Ну и прекрасно, — сказал агент, — тогда так и запишем. Теперь тебе нужно только получить для нее разрешение на выезд, ты его быстренько получишь, как только предъявишь ваше свидетельство о браке.
Дункан вытаращил глаза.
— Свидетельство о браке! Что, мне? Мне жениться на марсишке?
Агент развел руками.
— Что поделать — борьба против рабства! А может, ты хочешь продать ее? Могут даже подумать, что ты ее здесь купил.
— Купил? — воскликнул опять Дункан с негодованием.
— А что — нет? — покосился на него агент. — Да ты не волнуйся, брачное свидетельство будет стоить тебе фунтов десять — если у тебя, конечно, нет дома жены; в этом случае тебе это обойдется подороже.
Дункан помотал головой.
— Нет, я не женат.
— Ага, — сказал агент с ноткой недоверия.
Через пару дней Дункан принес ему свидетельство и разрешение на выезд. Агент просмотрел бумаги.
— Теперь все в порядке, — улыбнулся он. — Я занесу ее в список пассажиров. А мне заплатишь сто фунтов.
— Сто фунтов! За что я…
— Считай, что я позаботился о твоем капиталовложении.
Чиновник, который выдал ему разрешение на выезд, тоже содрал с него сто фунтов. Дункан предпочел об этом не говорить, а только пробурчал раздраженно:
— Да, здорово приходится раскошеливаться из-за какой-то тупой марсишки.
— Тупой? — переспросил агент, взглянув на него.
— К тому же еще молчит, как рыба. Эти дурни марсишки дважды два не понимают.
— Хм, — пробормотал агент. — Ты никогда здесь, на Марсе, раньше не жил?
— Нет, — признался Дункан, — хотя несколько раз приходилось сюда заглядывать.
Агент кивнул.
— Да, они выглядят туповато, особенно это выражение лица, чудное такое. Но когда-то они были дьявольски умным народом.
— Может, когда-нибудь и были, только давным-давно.
— Еще задолго до нашего прихода сюда они перестали тратить время на раздумья. Считали, что это напрасный труд. Планета их умирала, и они настроились умереть вместе с ней.
— Так ведь это и есть тупость. Каждая планета рано или поздно умирает, ну и что?
— А ты не наблюдал когда-нибудь, как старик сидит на солнышке и ни на что не обращает внимания? Это еще не значит, что он выжил из ума. Вполне возможно, что он зашевелится и заработает мозгами, если это необходимо. Но по большей части он не считает нужным беспокоиться. Ему плевать, пусть все идет, как идет.
