Балч — натура сложная. Не так просто уяснить, как он сложился, как совместил в себе черты противоречивые, несочетаемые. Постепенно автор подводит нас к пониманию Балча, и с ним нельзя не согласиться, что человека незаурядного, со множеством привлекательных качеств, наделенного умом и волей сделала таким обращенность к прошлому. Эта обращенность к прошлому связала его с темными сторонами изображаемого, на нем, на его самовластии они в значительной степени держатся. Отношения его с окружающими базируются на ложной основе, но никому не проходит даром неверие в людей, высокомерное к ним отношение. Этим мотивировано в книге поражение Балча в столкновении с Агнешкой и его уход из деревни.
«Агнешка, дочь «Колумба» оказалась последним произведением писателя. Он скончался 2 июля 1965 года, на 49 году жизни, в расцвете творческой зрелости, когда на него возлагались большие надежды, когда от него ждали новых ярких книг.
Средняя школа в деревне Каменка Дембицкого повята Жешовского воеводства носит теперь имя Вильгельма Маха.
На протяжении всего своего творческого пути Мах утверждал в литературе высокую художественно-стилевую требовательность, плодотворность конструктивного, оптимистического отношения к жизни, сочетаемого со смелым показом ее противоречий. Он настаивал на том, что писатель должен верить в человека, в его способность совершенствоваться и лучше устраивать свою жизнь. Поэтому так многогранно в творчестве Маха реалистическое изображение действительности, оно вмещает в себя и социальную зоркость, и внимание к человеческой индивидуальности.
Творчество Маха — явление яркое и характерное для литературы периода строительства социализма.
Б. Стахеев
АГНЕШКА, ДОЧЬ «КОЛУМБА»
Роман
Зофье Стопчанке, учительнице, и ее товарищам учителям посвящаю
Зовут ее Агнешка Жванец, и как раз сейчас она думает, что вот так ее зовут. Кто первый мне встретится, кому первому я назову свое имя и фамилию на новом месте и как они прозвучат — обычно или покажутся чужими, такими же чужими, какими кажутся сейчас мне? Переполненный автобус подпрыгивает на изрытом выбоинами шоссе; машина норовисто раскачивается вместе с серой, плотно сбитой толпой. Следы войны до сих пор не стерлись, удивляется Агнешка, ее печатью все еще отмечены лица людей, их одежда, о ней напоминает тупое оцепенение, подавленность, ощущение непрочности, зыбкости, владеющее этим пестрым, разноликим скопищем случайных попутчиков. А может быть, все не так уж скверно. Островками разбросаны в толпе и самые что ни на есть обыкновенные, прилично одетые люди, знакомые между собой и, видать, совсем неплохо устроившиеся в этих местах. Кое-кто довольно часто — чаще, чем на других, — поглядывает на Агнешку, порой даже с тенью улыбки, едва заметной и такой неопределенной, что не стоит на нее и отвечать. Быть может, их внимание привлекает Флокс, маленький спаниель, который спит у нее на коленях. А может, кретоновый мешочек, заботливо ею охраняемый от агрессивного локтя соседки, которую, пожалуй, все-таки заинтересовало, что же за сокровище неправильной формы, с острыми углами таится в его недрах.
