— Внимание, на караул! — кричит Балч. И, повернувшись к Агнешке, продолжает уже тише, но в той же самой торжественно-шутовской манере: — Гордость нашего поселка, Павлинка Зависляк, покровительница бездомных, страж порядка. Рядом нажитое ею — до войны, во время войны и после войны — достояние. Павлинка, — теперь он обращается прямо к ней и спускается со ступенек, — присматривай за учительницей да гляди, чтоб она у тебя не похудела. Дети, вольно. Перекур.
Он сам вытаскивает сигарету и, довольный церемонией представления, отходит в сторону. Слегка испуганные дети ломают стройную шеренгу и прячутся за материнской юбкой. Павлинка, застенчиво, неуверенно улыбаясь, вытирает руку о фартук и протягивает ее Агнешке.
— Ох, боюсь, угожу ли я вам?..
— Конечно, угодите. Значит, это ваши дети? Все до одного? Вы еще такая молодая!
Павлинка краснеет:
— Да ну… Так уж… Сама не знаю, когда и как…
— Знаешь, знаешь, — вмешивается Балч. — Чего там стесняться.
— Вот и хорошо, у меня уже вроде один класс есть, — радуется Агнешка. — Браво, пани Зависляк.
Павлинка еще больше краснеет.
— Называйте меня, пожалуйста, Павлинка, — тихо, но выразительно просит она, с некоторым смущением подымая на Агнешку серые глаза. — Я сестра Зависляка, садовника, а не жена его. Моего убили перед войной… еще до свадьбы… у меня, понимаете… — с трудом выдохнула Павлинка, — нет мужа.
— Бедняжка ты моя! — Агнешка сжимает ее руки, признание Павлинки заставляет и ее смутиться, она злится на себя, чувствуя, что тоже краснеет, и старается не глядеть в честные Павлинкины глаза.
Тем временем Лёде, незаметно наблюдающей за ушедшим в свои мысли Балчем, надоело забавляться с Флоксом, тем более что никто не обращает на нее внимания. Поэтому она уступает собаку восхищенной детворе и, не зная, как включиться в действие, хватает в объятия малыша с помпоном и принимается его дразнить:
— Марьянек, ты гнома видал?
— Видал, — настораживается мальчик.
— А я тебе говорю, что гномов не бывает.
— Бывают! Я видел! Бывают! — Марьянек вырывается из рук Пшивлоцкой и с сердитым плачем бросается к матери. Агнешка гладит его по голубой шапочке. Кто-то из-за спины берет ее руку и снимает с головы ребенка.
— Попрошу вас следовать за мной. Сюда, пожалуйста.
Балч ведет Агнешку на крыльцо, а оттуда в довольно большую комнату. По виду комнаты трудно судить о ее назначении — об этом Агнешке приходится догадываться по ничтожным деталям. Здесь только одна придвинутая к стене парта, заваленная грудой музыкальных инструментов. Вместо классной доски висит старая кухонная доска, испещренная черными каракулями. В углу железная печка с трубой. Именно об этих деталях в первую очередь вспомнит Агнешка завтра, когда задумается об устройстве класса. Но сейчас, едва переступив порог, она прежде всего замечает на переносной лестнице того самого коренастого крепыша, который был вместе с Балчем на озере. При виде Агнешки он выпускает из рук кипу декоративных бумажных фестонов, слезает со стремянки и неуклюже кланяется.
