Затем у нас случился неожиданный пикник на побережье Золотого озера, и ближе к вечеру мы отправились домой на все той же карете-телепорте.
Это был самый невероятный день в моей жизни.
И это был самый невероятный василиск… Василиск, с которым я, казалось, лишь впервые познакомилась и которого теперь больше всего на свете хотела узнать получше.
Мне так хотелось верить, что он может быть другим. Не жестоким и хладнокровным, которого интересуют лишь собственные желания… а вот таким.
На краю мира, на берегу затерянного в горах легендарного озера.
Наверное, в жизни каждой девушки есть моменты, когда кажется, словно тебя пыльным мешком из-за угла шарахнули. Бабах – и необратимые изменения в голове!
Только вчера ты вроде как была адекватной молодой девушкой, которая прекрасно понимала, что ей в этой жизни светит, а что — не очень, а сегодня р-р-раз — и восторженная дурочка.
В общем, меня накрыло влюбленностью. Внезапнее некуда!
Оказалось, что для окончательного разжижения моих мозгов его светлости лорду Фаррису достаточно вести себя как джентльмен.
Я по-прежнему понимала, что никаких гарантий светлого будущего, кроме страсти великой, мне не давали, но так не хотелось думать о плохом! Хотелось жить одним днем, одной минутой, одной секундой… в идеале той самой, когда я плавилась в объятиях красноволосого мужчины, буквально сходя с ума. Он целовал меня так, словно это его самое страстное желание, он сжимал меня настолько сильно, словно боялся случайно расслабить руки и… потерять.
В общем — плохо все было.
Кто ж знал, что так вообще может обернуться ситуация?!
Остатки здравого смысла в моей заполненной розовым туманом головушке пытались хоть что-то сделать, но не получалось. Даже сосредоточиться на работе не получалось!
Хотя, казалось бы, кладбищенские пасторали лучше всего напоминают о скоротечности бытия вообще и чувств в частности.
— Девушка, вы не записываете! — в мои размышления ворвался визгливый голосок молоденькой вдовушки, которая пришла полчаса назад и теперь подробно рассказывала, как именно она желала бы закопать своего почившего благоверного.
А закопать она его желала настолько основательно, словно на полном серьезе опасалась, что он вылезет и придет к ней снова!
Но мне было сложно ее осуждать. Судя по портрету чрезвычайно противного старикашки, который дева притащила, дабы мы перенесли изображение на камень. Я бы тоже переживала, что такой внезапно может вернуться!
— Слушаю! — на голубом глазу соврала я и, покрутив в руках новейшую перьевую ручку, с тоской подумала, что Синтар опять ушел по своим тайным делам, а на меня оставил клиентов.
