– Убей, не знаю, – развел я руками. – Меня просто попросили ее найти. Сказали что-то насчет «гордости нашей культуры».
– Да кому приспичит похищать поэтессу?
– Страстному поклоннику.
– А если серьезно?
– Хочешь всерьез?
Я потянулся, разминая сведенную, ноющую спину. Надежда хоть на время вырваться с этой планеты кружила мне голову. И в то же время меня потряхивало от новой ответственности. Раз уж мне выпал первый и единственный шанс показать себя, я его не упущу.
– Галерея – спорная система, – сказал я. – На нее претендуют как минимум три расы. Как знать, что будет, если там начнется стрельба?
– То есть задание строго секретное.
– Потому и лечу судном ДВ.
Я понизил голос:
– Тебе этого знать не положено, но в ту же сторону идет принадлежащий Конгломерату «ятаган», только ему еще несколько суток пути до места. Мне поручено попасть в Галерею, найти Судак, удостовериться, жива та или нет, а потом просигналить «ятагану», откуда ее забрать.
– Что, все равно – живой или мертвой?
– Главное, чтобы она не попала в руки врага.
– А под врагом подразумевается…
Я выдохнул:
– В данный момент – все и каждый.
– В том числе и я?
– Теоретически – да.
Лаура улыбнулась:
– Зачем же ты потащил меня с собой?
Вопрос был хорош, но мне пришлось обойтись половиной ответа.
– Затем что чувствую: это будет не так легко, как им кажется, – осторожно сказал я. – И помощь профессионала мне не помешает.
Веселье пропало с ее лица.
– А что я доложу Внешним, тебя не волнует? – тихо спросила она.
От нашего товарищества и следа не осталось.
– Ты о смерти поэтессы? – уточнил я, стянул куртку и бросил на покрывало рядом с пистолетом.
Одежда так провоняла джунглями, что мне хотелось все сжечь. У меня от одного запаха дергался левый глаз. Я раскопал в багаже чистую белую футболку.
– Считай, что ты в отпуске, – сказал я, надеясь, что ей не видно, как дрожат у меня руки. – Несколько дней без сырости и вони.
– А взамен?
– Узнаешь, что стряслось с вашим лайнером.
Адам застал меня на коленях над мертвой женщиной. Я ему удивилась – уже считала погибшим – и, вскочив, облапила до хруста в ребрах.
– Челнок на подходе, – сказал он.
У него в каждой руке было по изолирующему скафандру. Сам серый, как пепел, одежда в клочья, кожа исцарапана в кровь.
Я прищурилась в ту сторону, откуда он появился, всмотрелась в двухметровый просвет между днищем «Амстердама» и дном каньона, но из-за обломков ничего не увидела.
– Что за челнок?
– Толком не понял, – ответил он и утер нос тыльной стороной ладони. – А это важно?
