– Табачку? Возьми немножко.
Через пять минут тянуло уже из соседней каюты, но уже самокруткой из газеты, набитой мелко нарезанным ножницами «Кланом». Приходил еще один проситель, пришлось отказать.
У Британских островов, даже раньше, где-то от Ла-Манша опять нарисовалась группа сопровождения из натовских кораблей. Провожали до линии Нордкап-Медвежий, там зона их ответственности закончилась, и они отстали от нас. Но тут же появилась «Марьята», разведывательное судно НАТО, с которым мы десятки раз сталкивались на выходах из базы в полигоны на учения и тренировки. Повеяло чем-то родным. «Марьята» провожала нас до границы территориальных вод, когда мы уже нацелились на вход в Кольский залив. До заветного причала оставались какие то 3 часа. Возбуждение нарастало как снежный ком.
Получив «добро» на вход, надо было сбросить ход до среднего, до 14 узлов. Да какой там! Влетели, еще час шли полным и только у острова Сальный сбросили ход до нормативного. Не знаю, что творилось на постах наблюдения и связи, но впоследствии нам никто претензий не предъявил. И вот подход к причалу, момент ответственный. Подходили правым бортом носом на осушку. Командиру корабля ничего докладывать уже не надо было, он все сам видел и прекрасно справлялся. Надо было правильно оформить окончание прокладки на картах, заполнить навигационный журнал, чтобы сдать его в «секретку», закрыть и опечатать стол с секретными картами, но с неумолимой силой тянуло на правое крыло ходового мостика – посмотреть где они, мои родные, мои любимые жена и сын. Выскочил, глянул, на причал пока никого не пускают. Быстро завершил свои штурманские дела, все закрыл и опечатал. Ошвартовались без замечаний, поставили трап, вооружили фалрепа, выставили вахту у трапа. Получил «добро» у командира сойти на причал и найти своих. Поворачиваюсь, чтобы выйти с ГКП, и вдруг встречаюсь глазами с моим спецом по электронавигационным приборам старшиной 2 статьи Валаускасом, выключающим эхолот на ГКП. Заминка на одно мгновение, за которое я понял, что для офицеров и мичманов возвращение в базу это приход домой, а для матросов и старшин срочников – лишь один из эпизодов в их службе, которая закончится лишь тогда, когда они пересекут порог родного дома. Столько грусти было в ироничном взгляде старшины…
Наконец, я на причале. Вот они! Сначала не узнал – жена похорошела, еще бы! Сын заметно подрос. Расцеловались, сына на руки, жену обнял, пошли в каюту. Смятение, о чем говорить не знаю. Суета, какие-то глупые вопросы, вроде: «Ну, как вы здесь?», «Ну, как ты там?» и тому подобные. Только дома, вечером, после праздничного стола, я пришел с боевой службы.
