…Охранники придавали развитию рабочего движения в России огромное значение. С благословения правительства в то время Зубатов[57] в продолжение многих лет систематически помогал развиваться независимому еврейскому рабочему[58] движению и так называемому гапоновскому движению[59]. Он не только не арестовывал известных пропагандистов среди еврейских рабочих, как М. Вильбушевич[60], Шаевич[61] и др., а сам предоставлял им возможность принимать деятельное участие в рабочем движении и придавать ему иногда общерусское значение. Когда Зубатов арестовал Гершуни[62] то он его вскоре выпустил на свободу, потому что пришел к убеждению, что Гершуни будет принимать участие не в эсэровском движении, а в рабочем.
Незадолго до приезда Ленина за границу из ссылки бежал литератор, известный эсдек, Махновец (Акимов[63]), уже сыгравший значительную роль в организации рабочего движения. В Петербурге Махновец пришел прямо на эсдековскую конспиративную квартиру к Гуровичу[64], который, как потом оказалось, был одним из выдающихся провокаторов. Гурович знал, что Махновец едет за границу издавать там эсдековский орган специально для обслуживания рабочего движения. Департамент полиции, по настоянию того же Зубатова, тоже беспрепятственно отпустил Махновца за границу. Охранникам казалось, что такой своей тактикой они одновременно достигают двух целей: в противовес политическо-террористическому движению создают специально профессионально-рабочее движение, и в то же самое время такие провокаторы, как Гурович, будут от связанного с ним Махновца получать из-за границы нужные сведения.
Зубатов всегда выставлял себя убежденным врагом революционно-политического движения, главным образом террористического, и в развитии рабочего движения видел средство для борьбы с революционерами. Эту свою политику Зубатов объяснял своим сочувствием рабочему движению и на нее часто ссылался как бы в оправдание своего ренегатства и предательства.
4-м «Народовольца» — Мой арест в Женеве и высылка из Швейцарии — Постановление о высылке из Франции — Протест Жореса — Попытка арестовать меня в Анемасе и мой отъезд в Лондон
В 1903 г. я жил в Женеве и там издал 4-й номер «Народовольца».
…Пользуясь этим 4-м номером «Народовольца», русское правительство решило добиться в Швейцарии моего заключения в тюрьму.
Как в Лондоне, в Женеве был составлен полицейский заговор. Закупили кое-кого из швейцарских властей, и меня арестовали, как анархиста, призывающего к террору. На допросе судебный следователь написал против моей фамилии слово «анархист».
