Ноябрь. Легкий заморозок. Земля покрылась тонким слоем белого снега. Первый, такой чистый. Мария смотрела в окно, настроение было приподнятое. Наконец-то ушла слякоть, стал светлым и не таким печальным вид из окна. Все хорошо. Закончен переезд. Уют в квартире постепенно приобретал очертания. Ей несказанно повезло с мужем. И родители у Сергея замечательные. Когда Маша с ними познакомилась, её хорошо приняли. Сына они воспитали сильным и надежным человеком. Маша понимала это и ценила. Очень не хотелось быть похожей на некоторых ее сотрудниц, которые за чашечкой кофе, распаляясь праведным гневом, сетуют на козни свекрови и вечно где-то пропадающего, неблагодарного мужа.
«Где-то, – хмыкнула Маша про себя, – смешно. Да работают наши мужики. Вон мой тоже пропадает. Вышла замуж за следователя, сама виновата, знала, за кого шла. И пошла с радостью. Такого, как мой Серега, еще поискать надо».
Маша не знала, за что ей обижаться на жизнь, может, она счастливая такая родилась? Потом нахмурилась, вспоминая детдом. И, прокручивая свою жизнь в детдоме, пыталась найти, на что можно обидеться, но не нашла. Было все хорошо. Сплоченный, дружный коллектив, заботливые и нежадные на ласку воспитатели. Тряхнула черными локонами и, понимая, что действительно на жизнь обижаться ей не на что, закуталась в мягкий, махровый халат. Нет, однозначно, она ни о чем не жалела. Семью и родителей она приобрела, когда вышла замуж. Родители мужа – приятные в общении люди, они всегда поддерживали и оберегали молодых. Мама Сережи называла Машу доченькой, а Маша Антонину Ивановну – мама. Они и сейчас пошли навстречу молодой семье. Родители переехали в Машину однокомнатную, а им с Сережей уступили свою двушку.
– Не пора ли подумать о пополнении? – с улыбкой сказала Антонина Ивановна. – Но ребёночку ведь комната отдельная нужна. Ну как вы ютиться в однушке-то будете? Так и внуков от вас не дождешься. Так что готовьтесь к переезду, и точка. Мы с мужем так решили».
Резкий звук дверного звонка вырвал Машу из ее воспоминаний.
«Странно, я никого не жду. Хотя…» – улыбаясь самой себе, она, кажется, догадывалась, кто это мог быть, и, одновременно открывая дверь и увидев подругу на пороге, вслух громко и радостно сказала: – Нюююшка!»
Ее Нюша, добрая и милая подруга еще с детдома. Как давно они вместе, она уже и не помнила. И они до сих пор дружили, и ничто не омрачало их дружбу. Нюшу звали Надежда. Так вышло, что еще в детстве задорную и чуть курносую девочку Маша ласково называла Нюшкой. Надя не обижалась. Лишь иногда бухтела хмуро: «Почему Нюшка-то! Звучит как Хрюшка!» В принципе, с годами характер у нее не изменился, такой же был защитный и добрый, как раньше. Только курносенькая Надя со временем сформировалась в довольно симпатичную и привлекательную молодую женщину. Чуть взбаламученную, любознательную и вечно ищущую и всегда причем находившую приключения на свой сексапильный зад особу.
