— Небец, — едва слышно проговорила я, — полный небец.
И пришлось взывать о помощи:
— Мати, можно вас?
Матина прибежала в ту же секунду, и, собственно, помогла мне одеться, потому как самостоятельно затянуть корсет, у которого завязки сзади, не могла даже я. С помощью определенно развратной монахини-горничной, под пылающим взглядом монахини-стерегущей, я облачилась в нежно-голубое платье, которое идеально село на мою затянутую больше некуда фигурку. Талия у меня теперь была осиная, полагаю Кейран при желании мог бы стиснуть ее руками и даже пальцы бы соприкоснулись… ну просто руки у принца соответствующие званию паладина, а пальцы длинны видимо по причине аристократичности.
Далее последовал крем от ведьмы на мою мордашку, белоснежный кружевной воротничок на платье, белоснежные кружевные перчатки на ладони, белые туфельки на голубой подошве, с которых я ожесточенно сорвала бантики. Волосы были собраны в хвост на макушке, и упали накрученными еще утром локонами, обрамляя светлыми завитушками мое лицо.
В результате из зеркала на меня взирала принцесса, такая образцовокукольная принцесса, созданная в идеальном соответствии с протоколом, этикетом и прочими условностями.
***
Из апартаментов Правого крыла его Паладиншества я выплыла возвышенно-духовным облаком сплошной благопристойности, вызвав слаженный вздох восхищения у стоящих на страже воинов Света. Вздох оборвался, едва следом за мной выплыла мрачная туча сестры Мереи, но едва ли это каким-то образом могло повлиять на мое настроение. У меня был такой небец, что какая-то там скептически устроенная монахиня уже просто не имела значения – одной тучей больше, одной меньше…
Но уже в следующее мгновение я внезапно подумала — а хорошо, что у меня есть эта, которая дуэнья. В смысле вдвоем не страшно. А мне именно страшно стало, едва по лестнице, перепрыгивая через ступени, взлетело сразу три фурии!
Блондинка, брюнетка и рыжая неслись так, что взметающиеся длинные юбки их платьев обнажали стройные ноги по самые бедра… вызывая у меня очередной приступ зависти к гораздо более красивым дамам, чем я, но чувство зависти мгновенно уступило пост чувству самосохранения, едва брюнетка воинственно прошипела:
— Ты!!!
— Обозвать Наргарика жабой?! — вторила ей блондинка.
А это… они его что, по фамилии называют, серьезно?
— Размажу по ступеням, мразь венценостная! — рыжая несмотря на олений взгляд с поволокой обладала еще и кинжалом существенной острости, который молниеностным движением извлекла из-за корсажа.
