Как только пошли первые березки, седоки отпустили извозчика, а сами зашагали обочиной дороги по бурой прелой листве. В роще пахло грибами, ветерок наносил кизячный дым.
На поляне увидели коренастого мужчину лет сорока с кучерявой бородкой и веселыми глазами. Он раскладывал мокрое прошлогоднее сено на вешалах из жердей. Заметив людей, мужчина с размаху воткнул деревянные вилы в копну, отряхнул ватник.
— Здравствуйте, любезный! — обратился к нему Михайлов.
— Здравия желаю, Павел Яковлевич, — живо ответил мужчина. — Я вас давненько поджидаю. А мальчонку своего по дорожке на пасеку послал. Пусть там поглядывает.
— Это объездчик, о котором я рассказывал вам, — представил мужчину Михайлов. — Гость еще не явился?
— Нет.
— Тогда покажите нам с приятелем…
Михайлов не договорил. Ему до сих пор тяжело было вспоминать случившееся. Он понуро повернулся и пошел следом за объездчиком.
— Здесь, — остановился на аллее, неподалеку от глубокого оврага, объездчик. — Я смотрел за ними вон из-за тех березок, Их было трое. Новоселов в штатском и два офицера. Они прогуливались и мирно разговаривали. Затем один из офицеров отстал на шаг и выстрелил Новоселову в затылок.
— Подпоручик Семенченко, — уточнил Михайлов. — Затем офицеры сбросили Новоселова в этот ров и там добили. Так погиб Александр Ефремович, сделавший многое для нашей партии. Во времена Советов он вел большую подпольную работу против большевиков, а с июня отдавал все свои силы укреплению новой власти. Его убийцы скрылись. Впрочем, их никто и не искал… Через месяц был задушен и брошен в Иртыш Борис Николаевич Моисеенко. И еще через два месяца — декабрьский расстрел членов учредительного собрания. Фомин очень сожалел и гневно говорил об убийстве Новоселова. Но и его постигла та же участь.
— Погибли лучшие люди, — сказал Рязанов, глядя себе под ноги.
— И, глумясь над своими жертвами, Ванька-Каин заявил, что он считает события восемнадцатого года неизбежными, что власть должна быть достаточно сильной, чтобы принудить непонимающих…
Штабс-капитан появился неожиданно со стороны Иртыша. В новой шинели, чистого, выбритого, его трудно было узнать.
— Простите, несколько запоздал, — деловито произнес он, об руку здороваясь с Михайловым.
Объездчик вывел их на поляну, где только что сушил сено, а сам направился на дорогу. Заговорщики во всем могли на него положиться. Он был членом их партии и умел молчать.
— Я с утра путал следы, — сказал штабс-капитан. — Еще тогда в ресторане я почувствовал что-то неладное, когда подсел ко мне мальчишка-прапорщик. Вначале от души наговорил ему кучу любезностей, но спохватился и отрекомендовался под чужой фамилией. А вечером пристукнул одного типа. У вас, однако, слишком внимательно встречают приезжих фронтовиков.
