Ждали выступления Колчака. Наконец, бесцветный Вологодский проговорил что-то о демократии и предоставил слово верховному правителю. Тот встал, подался грудью к столу. Колючим взглядом уперся в сидевшего наискосок Сыровы.
— Наша задача — работать вместе с союзными представителями, в полном согласии с ними. Я смотрю на настоящую войну, как на продолжение той войны, которая шла в Европе, — говорил адмирал, нервно комкая в руках салфетку. — Никаких сложных больших реформ я производить не намерен. Я смотрю на свою власть, как на временную. Буду делать только то, что вызывается необходимостью, имея в виду одну главную цель — продолжение борьбы на нашем Уральском фронте. Вся моя политика определяется этим. Стране нужна во что бы то ни стало победа, и должны быть приложены все усилия, чтобы достичь ее!
Колчаку зааплодировали. В его искренность никто не верил. Адмирал хотел выглядеть возможно демократичнее, словно не им закручена до предела гайка военной диктатуры. Его слова были обращены к чехам. Владимир понимал это и в душе одобрял Колчака. Сейчас можно и, пожалуй, нужно поиграть левыми фразами. А когда чехи повернутся на запад, все решится само собой. На их штыках Колчак вернет России монархию.
— Наш! — доверительно сказал на ухо Владимиру захмелевший Алпатов. — Верховный еще покажет себя! Вот увидите, господин прапорщик!
8
Поминов дежурил в приемной генерала Матковского. День подходил к концу. К генералу, который куда-то уехал, звонили все реже. Других служебных дел у прапорщика не было, и он, откинувшись на спинку стула, читал взятую у машинисток штаба обтрепанную книжку.
Напротив, на изъеденном крысами мягком диване, недовольно посапывал командир воздушного флота полковник Борейко. Вот уже час как он ждал Матковского. Время от времени полковник со скрипом поднимался с дивана и, цокая подковами сапог, подходил к окну, из которого были видны летающие над городом «Сопвичи».
— Какая-то дьявольщина! — вслух думал он. — Это же черт знает что!
Владимир догадывался, на что сердился Борейко. В феврале рабочие железнодорожной станции Куломзино, что сразу же за Иртышом, подняли восстание против Колчака. Им удалось захватить станционные службы и обезоружить милицию. Восставшие намеревались взять Омск и создать Советы. Для этого, однако, у большевиков не хватило сил. Восстание было жестоко подавлено.
Но куломзинское выступление напугало омские власти. И среди прочих мер, принятых к поддержанию порядка, правительство решило ввести постоянное патрулирование аэропланов. Летчики должны были вовремя замечать скопления людей в той или иной части города и немедленно сообщать в ставку или штаб округа.
