Тьма перемежалась со светлыми сполохами. Потом послышался треск, гул, а в нем — пронзительные крики и стоны… Елену Яковлевну охватил ужас. Снились ей ночь, сырой песчаный берег и огромное зарево, багровой широкой лентой отражавшееся в медленной реке. На холме пылал во все небо монастырь. С натужным ревом рвались вверх языки ярого пламени. Рассыпалась фейерверком дранка. Скелет колокольни зыбким угольным узором вырисовывался в огне. Раскаленным малиновым блеском наливались купола. Огонь стоял над стенами сплошной пирамидой; воздух в безветрии был невыносимо напряжен, колыхался тяжелым теплом и гарью. Как ни силилась, все никак не могла она отвернуться и бежать от жуткого зрелища, точно связали ее по рукам и ногам.
И вот уже почудился ей на месте монастыря ее родной институт физиологии пресмыкающихся. Пламя охватило корпуса, фонтанами било из окон, трескались и обваливались бетонные стены… Вспомнились вдруг несчастные варанчики, забытые в своих террариумах, оставленные в самом пекле. Смертельная жалость захлестнула сердце Елены Яковлевны, и она кинулась мимо заграждений и пожарных машин в ярое пламя…
Очнувшись, Елена Яковлевна долго не могла шелохнуться. Гул пожара еще стоял в ушах… Наконец она перевела дух. „Ну, и приснится же!“ — усмехнулась она через силу, с трудом приглядываясь к трибуне, где о чем-то робко и тихо рассказывал аспирант Окурошев.
Когда он добрался наконец до выводов, ниже этажом вышла из своего кабинета Света Коновалова. Едва она шагнула в коридор, как на нее надвинулась вдруг огромная тень, и натужный голос человека, несущего тяжелый груз, заставил ее вздрогнуть и отшатнуться:
— Девка! Посторонись! Зашибем!
Света прильнула к стене. Мимо нее широким напряженным шагом прошли двое крепких бородатых мужчин с большими тюками на плечах.
Света так растерялась, что даже толком не успела заметить, куда делись эти двое: то ли подались к выходу, то ли направо к лестнице. Однако остался в душе неприятный осадок: смутное, тревожное воспоминание о каком-то подвохе. В чем был подвох: в одежде ли незнакомцев, в интонации ли голоса, — никак не припоминалось.
Наконец Света вспомнила, что оба незнакомца звонко скрипели начищенными до вороненого блеска сапогами.
— Извините, вы тут двоих мужчин — таких… плечистых, с тюками, не видели? — спросила она у пожилой вахтерши.
— Да нет, не приметила чтой-то… Мало ли ходят, — безо всякого интереса ответила та.
— Но вы же, наверно, помните, хотя бы примерно, кого сегодня пропустили?
