(«Гальюн Таймс» – газетка Ленвмб, точное название которой не удержалось в памяти за давностью, но на которую насильно подписывается рота уже пять лет. Её никто и никогда не читает, и ей постоянно забиты все гальюны нашей радиоэлектронной системы.)
Выходим и без спешки топаем на КПП через плац, потом под арку, на которой еле различим во влажной темноте лозунг:
«Товарищи курсанты, пусть в вашем сердце горит ненависть к американским империалистам!»
Это произведение политотдела.
Но сегодня мы чувствуем только легкий холодок и безденежье. Впрочем, нас немного согревает интерес к ожидаемому приключению.
Вот и КПП. Достаем увольнительные билеты. (Их на всякий случай отложил Вольдемар.) Предъявляем старому мичману. Проходим никелированную вертушку.
(Спустя 35 лет она осталась той же! Я ее помню в лицо с 1966 года! Честное слово! Но какой она стала раздолбанной и скособоченной! Её надо сохранить в училищном музее, как ключ к свободе и одновременно – вратам заточения.)
В парном воздухе КПП масса женских тел. Лица самые разные. Здесь и матери первокурсников, и девушки, ждущие своих неуволенных друзей, и просто приезжие, и девицы, желающие познакомиться с пятикурсником, а там – и устроить личную жизнь с будущим лейтенантом. Скорее всего, мы станем объектом атаки таких девиц. Но нам некогда разбираться. Из этой толпы надо срочно выхватить Валю и Наташу.
Поэтому Викторович громко вопрошает. И его голос поднимет и мертвого. В нем пятилетняя привычка выслушивать и отдавать команды, голос низок, нетороплив и властен:
– Граждане! Спокойно!.. Кто тут Валя и Наташа?
На КПП смолкли все разговоры. Викторович мгновенно стал эпицентром внимания.
(Потом на всю жизнь запомнилась эта фраза. А через тридцать пять лет Николаич, глядя сверху на большой каскад, скажет:
– Юра, разве это не сюжет!)
– Мы…
От окна отделяются две фигуры. Брюнетка и блондинка. Года по двадцать два. И совсем даже ничего. Это было неожиданно.
Николаич, придирчиво осмотрев, сказал негромко Викторовичу: – Да уж, не крокодилы!
Потом громко:
– Девчонки, вы, вы! Почему опаздываете? Мы ждали вас раньше. Еще в прошлом году! Следуйте за нами.
На КПП – полное недоумённое молчание. Только мичман – дежурный по КПП, смеется, отвернувшись вглубь стеклянной выгородки: он и не такое здесь видел.
Группа выходит из КПП. На КПП напряженное молчание. Какое-то время сквозь открытую дверь не доносится ни звука.
Потом слышится тревожный женский голос: – Куда их повели?
