(Лерку передернуло при словах „счастливая случайность“, явно идиот какой-то писал). Журналистов к нему не пускают.
Как сообщили нам в следственных органах, семья не состояла на учете в качестве неблагополучной, погибшая Татьяна С. работала в аптеке, ее супруг и отец троих погибших малюток, работает водителем автоколонны 2278 нашего города.
По факту гибели четырех человек возбуждено уголовное дело».
И фотографии того самого дома, в котором она оказалась вчера.
Ошибки быть не может. Это она.
Лера до тошноты ощутила удушье, запах гари и жуткого, ничем не поправимого горя, перед глазами вновь поплыли покореженные карнизы и фрагменты черепицы.
Она взглянула на белого медвежонка.
Там, на пожарище, он был совсем чистый. Может, его принесли позже? Она взяла его в руки.
Пальцы утонули в мягком мехе, а по рукам потянулся холодок. Лера закрыла глаза.
Теплый вечер окутал ее. Она оказалась в комнате с низким потолком, старенькими, местами отошедшими от стены, изрисованными детскими наивными каракулями, обоями. У стены — продавленный диван, на нем сидит, насупившись и уставившись в учебник, мальчик лет четырнадцати. У Леры часто забилось сердце. Артем Селиверстов.
Рядом с ним, на вязаном из лоскутков круглом, аляпистом ковре, устроилась с куклой его сестра Маргарита. Она сосредоточенно застегивала на платье любимицы пуговку, сопя и нервно шмыгая носом. Артем на нее не обращал внимания, иногда тревожно прислушиваясь к происходящему в коридоре. Лерка подошла к стеклу и тоже прислушалась.
Женский голос, тревожный и сдавленный. И мужской, шипяще-угрожающий.
— Я вас предупредил, Татьяна. Вы испытываете терпение и мое, и моего шефа.
— Я ничего не хочу знать ни про вас, ни про вашего шефа! Мы вам сказали уже раз сто, наверное, — дом не продается. Оставьте уже нас в покое, в самом деле!
— Я оставлю… оставлю. Только зря вы так, Танюша!
— Да какая я вам «Танюша»! Я вас чуть ли не вдвое старше!!! — вспылила женщина. Лера услышала шум, возню там, за стеклом. Артем тоже напрягся и привстал.
— Слушай, ты, старая карга, — Лера едва различала слова в этом зловещем шепоте, больше похожем на шипение, — мне по барабану, что ты там о себе думаешь. Я тебе сказал — срок вышел! С вами хотели, как с нормальными людьми договориться, деньги предлагали, а вы… Короче, лохудра, я тебе так скажу: и для тебя, и для твоих выродков лучше будет, если уже сегодня ночью вас здесь не окажется, поняла? — какой-то стук, что-то с грохотом разбилось в коридоре, Артем подскочил и бросился к двери. Но выйти не успел, в комнату проскользнула испуганная Татьяна, с заплаканным лицом, по которому черными ручейками растекалась косметика. Она сжала сына в объятьях так, что у того, наверно, половина костей сломалось.
