Но солнца еще более массивные, такие, как Аристема, не могут стать белым карликом или нейтронной звездой. Ее масса превышает предел Чандрасекара. Не может она стать и пульсаром, ведь ее масса слишком велика, чтобы ее могло выдержать давление вырожденного нейтронного газа. Направленная вовнутрь сила не встречает достойного сопротивления. Нарастает искривление пространства времени, и наступает момент, когда сжатая до поперечника в несколько километров звезда сворачивает пространственно-временной континуум и исчезает, оставляя вместо себя черную дыру.
Неизвестный враг пользовался оружием, позволяющим ускорить процессы превращения звезды в черную дыру. Физики лишь разводили руками: они не знали никаких сил, которые смогли бы поддерживать вещество звезды, превращающейся в черную дыру. Они были бессильны оказывать сопротивление агрессору.
— Мы даже не можем представить себе существ, которые подобным оружием пользуются, — удрученно сказал Цагерт. — Если бы не живущий во мне скептицизм, я бы полагал, что мы столкнулись с деятельностью богов-демиургов. То что происходит во Вселенной, более согласовывается с этой гипотезой.
— Тогда пусть кто-нибудь мне объяснит, почему эти боги делают объектом своего внимания определенные типы звезд? Какая им разница, станет ли звезда черной дырой, белым карликом или нейтронной?
— Выходит, разница есть, — сказал Цагерт, не обращая внимания на колкость и язвительность слов собеседника. — Если это боги, то что мы знаем о целях, которые они ставят перед собой.
— Мертвые звезды, — сказал Даммер, покачивая головой. — Вселенная должна стремиться к самопознанию, в таких условиях само существование мертвых звезд лишено смысла.
Они посидели, задумчиво глядя на наполненные рюмки.
— Ты говоришь — новый энергетический уровень, — сказал Цагерт.
Русоволосый, плечистый, спортивно подтянутый, как все швейцарцы, выросшие на горных склонах Альп, Цагерт внушал уверенность, тем более странно было слушать то, что он говорил. — Надо сначала определиться в целях человечества, а уж потом брать вставший перед ним барьер. Для чего человеку энергия?
Для того чтобы совершенствоваться дальше.
Дымов скорее согласился бы с Цагертом. За стремлением идти вперед должно что-то стоять. Само движение никогда не может быть самоцелью. Даже если будет возможным гасить и зажигать звезды, прежде всего надо хорошенько уяснить, для чего их будут зажигать или гасить. Он сказал это вслух, и естественно, что разговор вернулся к врагу, так непонятно объявившемуся на галактических просторах. О целях его говорить было трудно, мог ли этот враг зажигать звезды, тоже никто не знал, но вот гасить звезды — это идущий по галактике агрессор мог даже слишком хорошо.
