— Что ты сказал!? — Мгновенно пришла в ярость женщина-маг.
— Люди — тупые! — Снова загоготал гоблин, катаясь по земле. Горящим и веселящимся взглядом он посмотрел на двух своих похитителей, которые жевали походные лепёшки, на женщину, которая всё ещё держала в руках его оружие, и его взгляд стал почти высокомерным. — Люди едят невкусный мусор, как тупые! Не знают как стрелять, потому что тупые!
— Вонючий ублюдок! — Прорычал стоящий рядом с ним мужчина и снова ударил того ногой, да с такой силой, что поверженного гоблина даже немного подбросило в воздух.
— Даже Вонючий знает, как стрелять! — Снова загоготал гоблин, а его взгляд стал ещё более насмешливым. — Даже Вонючий лучше каждого из вас!
Лидер группы, который всё это время не встревал в перепалку и просто наблюдал со стороны, окинул взглядом этого гоблина предельно внимательно. Смотрел на скалящегося монстра и тоже с большим трудом сдерживал ярость. Этот тупой, связанный, валяющийся на земле без штанов и обосранной жопой гоблин, в самом деле считал себя выше всех присутствующих. С тех пор как все они получили признание, даже аристократы старались обращаться с его группой достаточно любезно, но этот гоблин в самом деле их ни во что не ставил. Даже в таком положении он просто над ними насмехался и это не было что-то напускное, он в самом деле так считал.
— Выходит, это оружие всё-таки стреляет? — Спросил он, сдерживая гнев и смотря на самодовольного гоблина.
— Конечно стреляет! — Тут же выпалил тот, снова посмотрев на этого человека как на идиота.
— Вот и отлично, — кивнул мужчина. Подойдя поближе, он присел на корточки и посмотрел на надменного монстра. — Когда мы прибудем в город, то я отдам тебя нужным людям и, хочешь ты этого или нет, ты всё им расскажешь. Даже боги могли бы заплакать от боли, попади они в их лапы, и ты расскажешь им, как стрелять. Расскажешь, как такое оружие сделать. Расскажешь всё, что они попросят. Ты будешь жить в клетке месяцами, годами, если придётся, и там тебе уже не будет настолько весело! — Он говорил медленно, чеканя каждое слово и надеясь рассмотреть в глазах этого надменного ублюдка страх, вот только, с каждым этим словом, в глазах гоблина отражалась всё более и более явная насмешка.
— Человек — тупой! — Снова оскалился гоблин. — Украл Вонючего и думает спрятать! Вонючий — глупый, но Вонючий тоже член семьи!
— И что это значит? — Спросил тот, ощутив в груди лёгкий укол годами тренируемого инстинкта выживать.
