Он замер и прислушался, пытаясь понять, откуда доносятся голоса. В коридоре никого не было, и заканчивался он массивной железной решеткой. Судья направился обратно, но слабый шепот заглушался молитвами монахов. Озадаченный, он вернулся к центру перехода, пытаясь отыскать какую-нибудь дверь.
И снова услышал перешептывание, но не мог разобрать ни одного слова. Внезапно до него донеслось его собственное имя: Ди Жэньцзе.
Потом наступила мертвая тишина.
Судья в раздражении дернул себя за бороду Эти призрачные голоса встревожили его сильнее, чем он готов был себе признаться. Наконец ему удалось взять себя в руки. Он решил, что какие-то монахи обсуждали его где-нибудь по соседству. В старых зданиях эхо, случается, выделывает странные трюки.
Судья постоял еще некоторое время, прислушиваясь, но безуспешно. Шепот не возобновился.
Его передернуло. Сообразив, что действительно повернул не в том месте, он побрел назад к лестничной площадке.
Переход, ведущий к кладовым, находился с другой стороны. Он быстро обогнул колодец и оказался у нужного коридора. Он узнал три узких окна справа. Дверь кладовой была распахнута настежь. Из помещения доносились голоса.
Войдя в комнату, судья испытал разочарование: там были лишь два монаха. Они возились с замком большого кожаного ящика, покрытого красным лаком. Мо Модэ там не было, но, окинув беглым взглядом левую стену со стеллажами, судья убедился, что круглый железный шлем висит на прежнем месте над кольчугой, а длинный меч уже в ножнах. Судья обратился к более пожилому монаху:
— Вы не видели актера Мо Модэ?
— Нет, ваша честь, — ответил монах. — Мы только что сюда пришли. Вполне возможно, что мы с ним разминулись.
Монах говорил почтительно, но судье не понравился мрачный взгляд его собрата, высокого широкоплечего парня, который взирал на непрошеного гостя с явным подозрением.
— Мне хотелось выразить восхищение его мастерством фехтовальщика, — небрежно заметил судья Ди.
Похоже, актер уже вернулся в комнату Куаня, где был и Дао Гань. Уж он-то присмотрит за Мо Модэ.
Судья отправился в долгий путь в восточное крыло, к своим покоям на третьем этаже.
Он ощутил страшную усталость, когда наконец постучал в дверь своих временных покоев. Ему открыла одна из служанок. Остальные сгрудились в углу и готовили на жаровне рис к ужину.
В спальной судья застал за чайным столиком трех своих жен. Женщины играли в домино. Они поднялись при виде своего господина, и Первая госпожа радостно сказала:
