Слуга принес зажженные свечи и таз с горячей водой и полотенцами. Когда судья закончил свой туалет, вошли Ма Жун и Цзяо Тай. Ма Жун налил судье чашку чая и сказал:
— Этот игрок — странный человек, ваша честь. Он рассказал мне, что в молодости был приказчиком в лавке, торгующей шелком. Но домоправитель положил глаз на его жену и обвинил в краже. Стражники схватили его, но он сумел убежать. Пока он был в бегах, домоправитель взял его жену в наложницы. Когда шум утих, он тайком вернулся домой и умолял жену бежать с ним, но та рассмеялась ему в лицо и сказала, что нынешнее положение ее больше устраивает. Последующие годы он бродяжничал по всей империи. Он рассуждает как человек образованный и называет себя защитником попранных, но мне кажется, что он всего лишь «гость рек и озер» или, попросту говоря, бродяга и жулик.
— У таких людей всегда наготове душещипательная история, — заметил судья Ди. — Я думаю, мы его больше не увидим.
В дверь постучали. В комнату вошли два кули, несшие четыре корзины. В первой были три крупные рыбины, тушенные в имбирном соусе, во второй — большая чаша, наполненная рисом и солеными яйцами. Красная визитная карточка свидетельствовала, что это подарок от начальника заставы.
В двух других корзинах находились три жареных цыпленка, три блюда с тушеной свининой и овощами и горшок, полный горячего супа. Это был подарок от старосты и наиболее почтенных крестьян. Слуга принес три кувшина вина в знак внимания от хозяина постоялого двора.
Когда блюда были расставлены на столе, судья Ди передал кули несколько серебряных монет, завернутых в красную бумагу, в качестве ответного подарка, а потом сказал своим помощникам:
— Мы находимся в дороге, поэтому обойдемся без церемоний. Садитесь-ка, мы сегодня обедаем вместе.
Ма Жун и Цзяо Тай было запротестовали, но судья настаивал, и они наконец уселись за стол. Все сильно проголодались за время пути и ели с большим аппетитом.
Судья Ди пребывал в прекрасном настроении. Рассказ Ханя оказался ложью. Теперь судья доподлинно знал, что Хань — преступник, и рано или поздно его удастся разоблачить. Он мог выбросить из головы тревожные мысли о том, что «Белый лотос» возродился, ведь все это было выдумкой.
Все с наслаждением пили послеобеденный чай, когда слуга принес большой конверт, адресованный судье Ди.
Конверт содержал послание, изложенное в самых изысканных выражениях и написанное весьма аккуратным почерком. Некий Дао Гань просил у его превосходительства позволения посетить его.
