попросил всех присутствующих хранить все случившееся в тайне, пока я не найду своего сына, живым или мертвым. Затем вместе с Куном и своим домоправителем отправился на его поиски.
Целый день мы бродили по городу и окрестностям, расспрашивая встречных, но уже наступали сумерки, а у нас не было ни малейшей зацепки. Вернувшись домой, мы встретили рыбака, ожидавшего нас у ворот. Он протянул мне шелковый пояс, который попался ему на крючок, когда он удил на озере рыбу. Мне не нужно было читать имя, вышитое на подкладке. Я сразу узнал пояс своего сына.
Этот второй удар окончательно подкосил меня, и я потерял сознание. Кун и домоправитель перенесли меня в постель. Я был совершенно изнурен и проспал до утра. Как только я поднялся с постели, я вспомнил о своем долге перед отцом невесты, поспешил в дом Лю и сообщил ему об ужасной трагедии. Вместо того чтобы разделить мое горе и присоединиться ко мне в сетованиях на злую судьбу, похитившую у нас детей, этот бессердечный человек осыпал меня дичайшими обвинениями и угрожал мне судом. Я молю вашу честь позаботиться о том, чтобы совершилось правосудие над вашим слугой, который в один день потерял единственного сына и его молодую жену и таким образом оказался перед страшной неизбежностью прерывания своего рода.
Ученый несколько раз ударил лбом об пол.
Судья Ди подал знак писцу, тот зачитал записанную им версию доктора Цзяна, и последний приложил свой палец к бумаге.
— А теперь я хочу выслушать свидетелей истца и обвиняемого, — сказал судья Ди. — Первым пусть говорит торговый посредник Ван Ифань.
Судья Ди внимательно посмотрел на выступившего вперед мужчину. Он вспомнил, что его имя упоминалось во время ссоры братьев Кан. Ван Ифань был человеком лет сорока, с гладким безбородым лицом, бледность которого подчеркивали короткие черные усики.
Ван сообщил, что вторая жена доктора Цзя-на умерла два года назад. Так как его первая и третья жены скончались еще раньше, ученый остался совсем один. Он обратился к Вану с предложением взять его дочь в наложницы. Ван с возмущением отказался от этого предложения, сделанного даже без полагающихся приличий. Поскольку доктор Цзян не смог удовлетворить своих похотливых помыслов, он распространил в его адрес злые сплетни, утверждающие, что Ван — мошенник, каких свет не видывал. Узнав таким образом порочную натуру ученого, Ван подумал, что его долг — предупредить Лю Фэйпо, в какую семью он собирается отдать свою дочь.
