— Дорожка, — доложил Сидоров.
«Дорожка» — это значит местность пока что равнинная.
Танк шел хотя и быстро, но плавно. И все-таки трудно было на ходу ловить цель.
Согласно инструкции, из танков положено стрелять, остановившись на несколько секунд, — так скорее поразишь цель. Но это по инструкции. «Семь раз отмерь, один — отрежь». Такое правило хорошо в ателье мод, в пошивочной мастерской, а не в танковом бою. Здесь пока семь раз будешь примерять, тебя несколько раз могут поджечь. В бою необходимы внезапность, маневр, неожиданный удар. Поэтому Тернистый и его экипаж стреляли во время схваток с немецкими танкистами всегда с ходу. И так делали не только они.
Снаряд угодил в гусеницу «тигра».
— У фрица «лапоть» развязался! — крикнул Сидоров, следя за боем через триплекс.
«Вижу!» — мысленно произнес Гнат.
— Поддай, Леня, огоньку! Фрицы как раз вылезают из танка!
Панин застрочил из пулемета. Два танкиста, взмахнув руками, упали рядом с разорванной гусеницей.
Вдруг «КВ» содрогнулся — снаряд из «тигра» попал в лобовой пулемет. Осколками убило Панина, а заряжающего Нечитайло ранило в ногу.
— Сидоров? Как ты там? Живой? — спросил Тернистый.
— Задело куском брони левое плечо.
— Держись! Барабаш, замени Нечитайло!
Не успел наводчик заменить заряжающего, как еще один снаряд, выпущенный «тигром», пробил бак с соляркой. Пламя охватило борта. Едкий дым сквозь щели начал проникать к танкистам.
— Сидоров, вытаскивай Нечитайло! Барабаш, возьми Леню! Всем покинуть машину! — распорядился Тернистый.
Гнат хорошо понимал, что «КВ» теперь обречен. Пламя вот-вот доберется до боекомплекта, и тогда… Успеть бы вынести раненого и убитого.
Сидоров начал вытаскивать через нижний люк Нечитайло. Барабаш поднял неподвижное тело Панина и понес его к верхнему люку.
В «КВ» уже нечем было дышать. Гнат сбивал пламя плащ-палаткой, поглядывая то на верхний, то на нижний люки, через которые покидали машину танкисты. Вдруг поскользнулся на разлитом газолине, упал на днище «КВ». Газолин попал на комбинезон, загорелся.
«Проклятые «тигры»! — подумал Гнат, закрывая лицо руками и натужно кашляя. — Еще час назад я стоял возле копны сена, рядом была Зина, стряхивала с ситцевого платьица сухие травинки. Кажется, с тех пор прошли годы… Милое озерцо… Только оно спасет меня! Добраться бы до воды… А может, это конец?..»
Перед его глазами предстал механик-водитель, голову которого… снесло снарядом. А танк все равно шел, потому что руки убитого Горлова намертво вцепились в рычаги. Гнат тогда подумал: это кто-то из танкистов сел на место Горлова и ведет «тридцатьчетверку». Он протянул руку, чтобы убедиться в этом: в дыму ничего не было видно. Но головы не нащупал — пальцы погрузились в горячее кровавое месиво… А у механика-водителя Роденко из экипажа Майборского обломками брони выбило глаза. И все же он продолжал вести танк, слушая команды Майборского, и вел до тех пор, пока не раздавили последнюю «кобру».
