Десятки лет отделяли теперь ее первый страшный пожар от этого. Молодость прошла, жизнь прошла. Силы были не те, ноги не бежали. Подламывались ноги. Маняша задыхалась. Воротник платья вдавливался в горло, как веревочная петля. Каждый шаг отдавался болью в груди. Перед глазами плыли мокрые, с багровым отсветом, круги. Маняша чувствовала, что не добежит, но не могла остановиться. Что-то толкало ее в спину, влекло к дому, нельзя было пересилить эту силу, смертушка пришла…
— Эй, бабка! — раздался чей-то крик. — Смотри надорвешься!
Кто кричал, Маняша не поняла. Кругом никого не было.
— Пожар, — выдавила она одними губами.
Никто не отозвался.
Маняша почувствовала, что стоит, прислонившись к липе. Дрожащей рукой смахнула с лица пот. Расстегнула воротник платья. Пот тек у нее по спине, по ногам. Лицо было горячим под рукой, взбухло от жаркого нота. И теперь уже, кажется, не было сил, чтобы оторваться от дерева. Оттолкнешься и рухнешь, как сноп. Дерево держит, одно, дерево…
«Тихонько надо, не торопясь. Сделай один шаг, потом второй… потихоньку. Шаг да еще шаг. Ну сделай, надо ведь, сделай первый шажок! — уговаривала себя Маняша. — А там пойдешь, а там и побежишь. Сделай. Ну давай, все одно надо, хоть умирай, да беги! Вон до того дерева, до следующего. Только до следующего, а там опять можно отдохнуть. Отдохнешь, обязательно отдохнешь, это я честно говорю, слово даю!»
Упросила себя, обманула усталость. Оторвалась от липы и снова затрусила. Шажок да шажок, пошла переступать, побежала бабушка! Топ, топ, топ… хоть шажком, да топается. Вон и ворота близко. Дотянула и до ворот. Откуда и силы взялись! Ноги идут, земля дрожит, еще живет Маняша, еще глядит на белый свет сквозь слезы.
Она думала, что люди за воротами толпами бегут. А людей на дороге не было. Пусто на улице. На автобусной остановке ни души. И дыма над крышами не видно. Да пожар ли, в самом деле?! Не померещилось ли Маняше?
На небе ни облачка, на улице ни души… Все на пожар убежали? А где он? Где дым, где шум? До ее двора осталось не больше полверсты. Где же горит? Маняша на бегу (бежала, бежала все-таки) крутила головой, но ничего подозрительного не замечала. Ей и хотелось верить, что пожар померещился, и не могла она в это поверить. Красные машины были, с ревом по мосту мчались. И люди бежали по мосту. Своими глазами видела Маняша пожарные машины и людей, бегущих в ту сторону.
Из переулка вывернулся какой-то мужчина.
— Гражданин, — взмолилась Маняша, с трудом переводя дух, — пожар, что ли?
