Там, на Водохлыще, Тимоша и первый раз обнял Маняшу, и впервые поцеловал. Там же произошло у них и печальное расставание.
Она в смятении через Аришу Зайцеву позвала Тимошу, со слезами призналась, что из Годунова приезжали смотреть. Сам Васька Витяков с матерью. Васькиного отца не было, мать приехала. Маняша не хотела выходить, мамаша силой выталкивала, а отец примирительно сказал: «Ты хоть только покажись». Ваську с его матерью под иконы посадили. Маняша разливала чай, пряталась за самоваром. Маняшиным родителям жених понравился — богатый да красивый, и Васькиной матери вроде бы пришлась по душе она, Маняша. Витяковы даже одежду не стали смотреть, пригласили к себе, в Годуново. Что ей, Маняше, теперь делать?
Она помнит, как повисла у Тимоши на плечах.
Но Тимоша ее руки со своих плеч отвел.
— Выходит, не судьба нам, Маняша, — сказал он. — Твои за меня тебя не отдадут, тут и думать нечего. Да и какая у нас жизнь будет: ни кола ни двора… Я учиться бы поехал, если бы ты подождала. Только не дождешься. Не дадут, Маняша. Я Ваську Витякова знаю: упрямый, в лепешку расшибется, а своего добьется. Не мытьем, так катаньем. Один выход у нас: бежать куда-нибудь.
— Куда? — вскричала Маняша с отчаянием.
Про это уже не раз говорено было. Уехать из села? От матери с отцом? Нет, на такой позор Маняша согласиться не могла. Лучше в омут! Да и куда уедешь? В город? Там и своих хватает. Аришка Зайцева ездила к старшей сестре в Ярославль, весной воротилась несолоно хлебавши: работы мало, разве что к богачам в прислуги… Нет, нет, никуда не поедет Маняша!
Обнял ее Тимоша, поцеловал и сказал напоследок:
— Люблю я тебя, родная, да, видно, нечего делать! Расходятся наши дорожки: тебе на юг, мне на север.
Такая у него была поговорка: тебе на юг, мне на север.
И не о чем сразу стало говорить. Вот как бывает! Сколько слов сберегала она для Тимоши, да и он был не из молчаливых, умел сказать, а тут и у нее и у него попрятались все слова, пустота образовалась. И ни слезинки не упало у Маняши из глаз, ни единой капелечки. Пошли они в село врозь: она впереди, он шагов на десять сзади. А ведь мог бы настоять на своем Тимоша. Лег бы поперек дороги или схватил бы в охапку… Не случилось такого. Тимоша брел за ней все тише и тише, пока не отстал совсем. Хоть припугнул бы, что убьет или сам зарежется!..
Хорошо помнит Маняша, что на другой день утром повезли ее в Годуново. Еще через два дня повенчалась с Василием в Годуновской церкви, стала Витяковой.
