Сергею хотелось убедить себя, что это самый простой и легкий выход. Но он не знал, как отнесется к этому решению Юлька. Ведь, наверное, она мечтает поехать в Красноград вместе с ним. Она не знает, что в Красноград Сергей уже не возвратится… Поедет ли она одна? Нет, не так-то все было легко и просто!
Сергей сидел на скамейке еще минут десять, а встав, медленно пошел к речному обрыву. По обе стороны речки Серой раскинулись маленькие картофельные поля, похожие сверху на одинаковые зеленые, с белыми бутонами, лоскутки. Слева возвышались монастырские стены, окружающие бывшую Александрову слободу, мрачную резиденцию жестокого российского царя, которому народ метко прилепил зловещее прозвище; жестокие дела творились и раньше, и после, но Грозным народ прозвал лишь одного тирана…
И Грозный тут, в Александровой слободе, вдоволь полицедействовал, поковарствовал, а уж железо-то лязгало вовсю! Сергей ненавидел этого царя с его детищем, черной опричниной.
«А картофель-то цветет!» — подумал Сергей.
Да, блестела, как четыреста лет назад, речка, плыли облака по небу, и жила в Александрове Юлька, та Юлька, которая среди двух тысяч царских невест была самой прелестной. Та да не та, Юлька возродилась другой, свободной, ее уже не поведешь под руки, уж никому не отдашь без согласия в жены. Возрождается не столько плохое, чаще и быстрее рождается хорошее, льется свежая под солнцем жизнь, и ничто не задержит этого живого, вечного течения.
Прошлое, в которое заглядывал Сергей, стоя возле Александровой слободы, было темным-темно. Но Сонковы-то наверняка жили в нем, дышали, видели это солнце и эту речку, и Сергей глядел сейчас глазами одного из них. Он видел, как под торжественный гул набата везли перепуганные насмерть бояре своих дочерей, две тысячи невест съезжались со всех сторон в Александрову слободу. Две тысячи покорных, как птенцы, невест, и среди них она, Юлька. Она жила, принимала муку и умирала, а потом возрождалась, и вот опять возродилась в Александрове, чтобы сказать Сергею:
— Так это же я и была! То же самое снилось и мне. Я люблю тебя, Сережа!
«Я люблю тебя, Сережа…»
Нет, этого она еще не говорила. Вернее, говорила, да не так, не о том…
Сергей махнул рукой, лег на лужок лицом кверху и сказал вслух:
— Ну, какого черта я себя обманываю! Именно так, именно о том.
Сергей понимал, что Юлька еще вчера на сеновале призналась. Ей же восемнадцать лет! А он разговаривал с ней, как с шестилетней девчонкой, которой читал когда-то гайдаровские повести. Она же ничего не забыла! Она счастлива сейчас, бесстрашна и бессмертна. К ней приехал ее родной, ее необыкновенный, живой, выдуманный ею Сергей Сонков!
