Она всегда представляла его как мужчину средних лет, с большим количеством шрамов, уставшими глазами и легкой полуулыбкой. Такими изображали великих генералов прошлого скульпторы и художники. Таким же Элейн видела и Хаджара.
На деле же перед ней стоял юноша, которому еще и двадцати пяти лет не было. С чистой кожей, гладкими чертами лица и фигурой, которая никак не ассоциировалась с большой силой. Может, с большим умом, смирением ученого и холеностью избалованного сына аристократов, но никак не с могучим генералом.
И только то чувство, которое возникало в груди Элейн по мере приближения к генералу, позволяло ей с уверенностью сказать, что это был опасный человек. Несмотря на всю свою статность студента школы знаний, Хаджар излучал ауру опасного зверя. Такое Элейн испытывала, когда в детстве ее брали на загонную охоту на тигров.
Перед ее глазами сама собой появилась сцена из прошлого. Белый тигр с черными рогами, прижавшись к скале, отбивался от сорока всадников. И ни один из них не смел подойти к разъяренному зверю. Они пытались достать его издалека, посылая свои лучшие техники и удары, но все они разбивались о клыки, когти и ярость зверя.
Так продолжалось до тех пор, пока ее отец не отдал приказ лучникам и те не усыпали тигра стрелами. И даже тогда израненный и истекающий кровью тигр продолжал бороться за свою жизнь. Когда его добивали, он смог забрать с собой ногу герцога Тевронского. Тот и по сей день на каждом балу стоит в сторонке, опираясь на деревянный костыль.
Таким же был и Безумный Генерал. Несмотря на свою безобидную внешность, он излучал ауру не просто силы, а опасности. Дикости. Ярости. Готовности в любой момент обнажить коготь-клинок.
— Достопочтенный генерал, — расплылась в реверансе принцесса, а король отошел слегка в сторону.
В то время пока толпа аристократов и дворян жадно пожирала глазами прекрасную принцессу, Хаджар видел перед собой призрак прошлого.
Это был погожий день. Весеннее утро в его самом теплом и благоухающем обличии. Мать и отец сидели в беседке и молча обнимались. Это были те редкие часы, когда они могли позволить себе подобную роскошь. Кажется, они оба спали.
— Догоняй, Хаджар! — смеялась маленькая девочка, бегущая по полю из ромашек и других желтых цветков. Она смеялась и кружилась в своем красном платье, и пухлые щечки пылали от радости.
За ней мчался Хаджар, изображающий из себя опасного зверя. Тигра, если он правильно помнил. Казалось бы — что может найти юноша в теле ребенка в подобной забаве, но ему просто нравилось слышать смех своей маленькой сестренки.
