Я проталкиваюсь через толпу и иду по Оушен-авеню, смотрю только себе под ноги. Не хочется попасться на глаза Дэвису или Лону – только допроса мне сейчас не хватало! Наконец город с его праздничной суетой остается позади, и я выхожу на заросшую дорогу к лодочному сараю. Другим путем добраться сюда невозможно, так что выбора нет.
В небе нарезают круги чайки – словно стервятники, чующие смерть.
Дорога расширяется, и впереди уже видна ровная сверкающая гладь океана. Сарай кажется маленьким, убогим и намного более приземистым, чем вчера. На пне справа от входа сидит Лон. Сначала мне кажется, что он смотрит вверх на небо и наслаждается солнцем, но подойдя ближе, понимаю, что он задремал, откинув голову на стену. Наверняка всю ночь не спал, сторожил Джиджи. Правая нога вытянута вперед, руки свесились по сторонам, рот слегка приоткрыт. На нем снова одна из его идиотских рубашек с растительным орнаментом – бирюзовая с пурпурными цветами, и если бы не унылый пейзаж вокруг, можно было бы подумать, что он сидит где-нибудь на пляже в тропиках.
Иду осторожно, стараясь не наступить на ветку, не зашуршать сухой листвой, не выдать себя. Добравшись до лодочного сарая, замираю и смотрю на Лона. На миг мне кажется, что он не дышит, но потом все же замечаю, что грудь его поднимается и опускается.
Деревянная дверь не заперта, и я без труда проникаю внутрь.
Джиджи все так же сидит на белом пластиковом стуле, руки связаны, подбородок опущен, будто она спит. Но глаза ее открыты и следят за мной с той секунды, как я переступила порог.
Я подхожу к ней, вытаскиваю кляп изо рта и торопливо отступаю на шаг.
– Что ты здесь делаешь? – Она поднимает голову, короткие светлые волосы падают на лицо. Голос неприветливый, низкий. Под кожей мерцает тонко очерченный силуэт Авроры. И изумрудные, как у всех трех сестер, глаза смотрят немигающе, подобно змеиным.
– Спасать тебя я не собираюсь, если ты об этом. – Я стараюсь держаться подальше от белого стула.
– Тогда что хочешь?
– Ведь это ты утопила тех мальчишек?
Она смотрит на меня так, словно пытается понять истинную мотивацию моего вопроса.
– Может, и я. – Уголки ее губ растягиваются. Аврора сдерживает улыбку – ей все это кажется забавным.
– Сомневаюсь, что это была Маргарита. Только ты можешь утопить сразу двоих.
Она двигает челюстью из стороны в сторону, затем разминает пальцы, насколько позволяют узлы на запястьях. Лимонно-зеленый лак на ногтях начал облупляться, руки выглядят отекшими и бледными.
