— Не выйдет!
— Выйдет, — сказал Александр. — Обязательно выйдет.
Зазвенели ледком октябрьские морозцы, застеклили речные заводи. Стыла, каменела земля, пестревшая заплатками первого снега. Недалеко было до настоящей зимы.
И однажды на исходе дня постучала в окно жена Степана Гнеушева. Никогда прежде теща в одиночку не приходила, и Александр даже не сразу ее узнал — сухонькую, горбатенькую, по брови обвязанную платком.
— Степан-то не у вас загостился?
— Нет. Пропал, что ли?
— Да с пятницы еще! Гос-споди, где ж он?…
— Разве он к нам ушел? — встревоженно спросила Марина.
— Нет, дочка. Он на Вискино озеро собирался. Косу взял. Накошу, говорит, осоки, а то козам для подстилки не хватит… Я отговариваю — не жадничай, а он пошел. Вечером — нету, ночью — нету. Ну, думаю, в деревню заглянул да сидит у вас. Что делать-то, где искать-то теперь? Боюсь я, дочка… — Теща заплакала, заблестели под глазами глубокие морщины.
Александр сдернул с гвоздя полушубок:
— Точно на Вискино озеро собирался?
— Туда, туда! Он уж там косил, да не справился до морозов. Ой, Сашенька, плохой он стал, забывает все, сам с собой говорит… И все почему-то ждал, что ты приедешь. Вдруг обернется и скажет: Сашка, мол, едет, слышишь?..
Только к полуночи добрался Александр к Вискиному озеру. Погода была ненастная, ветер хлестал то с одного бока, то с другого, и при лунном свете метель играла.
На ближнем берегу Александр отыскал две копны, прижатые жердями. Но больше никаких примет, никаких следов Степана Гнеушева не было. Куда он мог пойти? Если хотел косить, то, наверно, искал место, где осока погуще… Александр надел лыжи, прихваченные из дому на всякий случай, и двинулся напрямик через озеро. Лед еще пружинил, мягко прогибался под лыжами.
Неожиданно лыжа уткнулась в кочку, в белый сугробик. У Александра перехватило дыхание — он увидел копну спутанных, смерзшихся волос, край воротника и две неестественно громадных руки, впаянных в лед.
Степан тоже пошел напрямик через озеро. Провалился он не здесь, а гораздо дальше от берега, — вон можно различить полосу, длинную борозду взломанного и опять застывшего льда. Степан провалился и не смог выбраться на лед, потому что кромка его обламывалась под тяжестью тела. Он долго боролся за свою жизнь. Нужна была чудовищная сила, чтоб пропахать эту борозду. И все-таки до берега он не добрался. В последнем усилии успел только вытянуть вперед руки да упереться подбородком в острый край льдины…
