– Хорошо, хотя это и впрямь чертовски затруднительно.
Я вернулся к своему столику, сообщил Лили, что нам придется расстаться, и попросил счет. Обед обошелся в доллар шестьдесят, так что, оставив пару даймов на богоугодные дела, я с гордостью констатировал, что чистый доход фирмы составил двадцать центов.
Лили не сумела скрыть разочарования:
– А я-то надеялась, что мы проведем день вместе, посмотрим на скачки, покатаемся на карусели, побросаем в цель мячики…
– Нет! – Я сам подивился собственной непреклонности. – Днем я не могу. Что бы ни уготовило нам будущее, как бы ни повернулась фортуна, днем я на работе. Запомните раз и навсегда, что я служащий человек и могу развлекаться только в свободное время. Я работаю даже тогда, когда вы об этом не подозреваете. Даже во время нашего изысканного обеда я трудился не покладая рук, зарабатывая деньги.
– Значит, когда вы расточали мне очаровательные комплименты, ваш мозг корпел над решением сложной задачи?
– Именно.
– Милый Эскамильо! Славный Эскамильо! Но ведь день когда-нибудь закончится, да? Что вы делаете вечером?
– Одному Богу известно. Я служу у Ниро Вулфа.
Беннет привел нас в просторную комнату с высоким потолком и голыми стенами, в одной из которых были прорезаны два окна с давно не мытыми стеклами. Обстановка была небогатая: три больших, наспех сколоченных стола да дюжина стульев. На одном из столов, заваленном выцветшими флажками, стояла наполовину заполненная корзина с яблоками. На других столах не было ничего. Зато три стула были заняты. Сидни Дарт, председатель совета Североатлантической ярмарки, при нашем появлении привстал; Фредерик Осгуд, местный князек, сидел, устало ссутулившись, лицо его выражало одновременно горечь и решимость. Подле него понуро притулилась Нэнси Осгуд. Она казалась совсем убитой.
Беннет представил всех. Дарт пробормотал, что его где-то ждут, и испарился. Вулф уныло осмотрелся по сторонам и остановил взор на мне, моля взглядом разыскать для его туши подходящее сиденье. Поскольку это было безнадежно, я сурово покачал головой. Он поджал губы, тяжело вздохнул и уселся на стул.
– Если угодно, я могу остаться, – предложил Беннет. – Не знаю, будет ли от этого польза…
Вулф взглянул на Осгуда, а тот помотал головой:
– Спасибо, Лу. Можешь идти.
Беннет чуть помедлил, давая понять, что не прочь задержаться, потом вышел. Когда он закрыл дверь, я придвинул себе стул и сел.
Осгуд посмотрел на Вулфа с плохо скрытым высокомерием.
