– Вы можете поступать, как вам угодно. Пошли, Хелен.
Она не двинулась с места и спокойно сказала:
– Сядь, Лу.
– Зачем? Ты слышала, что мистер Вулф сказал о каких-то нежелательных результатах для Фростов? Разве не видишь, что он натравил на нас полицию? Как будто мы шайка убийц! Не понимаешь? Он же затеял новую махинацию – на основании того, что Макнейр якобы сказал ему… Ну, до того, как это случилось. И папа, и тетя Калли правильно говорили, не надо тебе сюда одной ехать. Я ведь не знаю, чего именно наговорил Макнейр. Я только хочу сказать, что…
– Немедленно перестань! – одернула она его негромко и тут же снова положила руку ему на рукав. – Лу, ты ведь знаешь, что все наши ссоры были из-за дяди Бойда. К чему продолжать их сейчас, когда… когда он умер? Вчера я сказала мистеру Вулфу, что он был прекрасным человеком, другого такого я не встречала. Ты можешь не соглашаться со мной, но это правда. Я знаю, он не очень любил тебя, но это единственный его недостаток. – Хелен встала, положила руки ему на плечи. – Лу, дорогой, ты тоже прекрасный человек. У тебя масса замечательных качеств. Но дядю Бойда я любила. Понимаешь? – Она сжала губы, потом, справившись со слезами, продолжила: – Он был благородный человек… да-да, благородный. Если и есть во мне что-то хорошее – только благодаря ему. – Она снова сжала губы и снова пересилила себя. – Помню, дядя Бойд говорил, что я… я… – Хелен отвернулась, села и, уткнувшись лицом в ладони, зарыдала.
Ллевелин кинулся к ней:
– Не надо, Хелен, не плачь! Бога ради! Я же понимаю, как тебе…
– Заткнитесь же вы наконец! – не выдержал я. – Сядьте на место. – И поскольку Ллевелин продолжал суетиться вокруг нее, я вскочил и, схватив его за плечо, повернул к себе. – Почему вы, собственно, вмешиваетесь? Сами же сказали: наши отношения прекращаются.
Он захлопал глазами, а я отошел к бару, чтобы плеснуть в бокал бренди и налить стакан холодной воды. Потом подождал, пока Хелен немного успокоится, и, когда она, вытащив платок, стала прикладывать его к глазам, предложил:
– Бренди «Гарнье», розлив тысяча восемьсот девяностого года. Водой разбавить?
Хелен Фрост мотнула головой и одним махом опрокинула бокал. Я подал стакан, она глотнула воды и сказала Вулфу:
– Извините. Мне, право же, неловко. А с тобой, – внезапно обратилась она к Ллевелину, – я о дяде Бойде вообще разговаривать не хочу. Бесполезно и глупо. – Она снова повернулась к Вулфу. – Мне все равно, что дядя Бойд говорил вам о нас, о Фростах. Ничего особенного или оскорбительного он сказать не мог, потому что никогда не лгал. Мне все равно, сотрудничаете вы с полицией или нет. После того, что случилось, Фростам уже никакие неприятности не страшны. И не полиция разузнала что-то о Молли Лок, а вы. – Слезы у нашей гостьи высохли. – Я жалею, что не рассказала вам обо всем, очень жалею. Я ведь думала, что это какой-то секрет дяди Бойда. Не знаю, смогу ли что-нибудь добавить к тому, что вы знаете. Но одну вещь сделаю все равно. Сейчас я впервые по-настоящему рада, что у меня много денег. Я заплачу вам любую сумму, чтобы узнать, кто отравил дядю Бойда. И вам не придется подавать на меня в суд.
