Пока шнуровал холодные влажные ботинки, осматривался. Тёмная фигура под белым контуром выделялась возле ветвистого боярышника, с другой стороны лагеря, возле сосны, сидел ещё один сугроб — дежурный «Р-Аверса». Медведев поднялся, помахал руками, разгоняя кровь и согреваясь, потом поправил плёнку над спальным местом, подтянул по углам норовящий провиснуть под мокрым снегом тент. Поворошив нодью, приподнял клином бревно, заставляя огонь под ним заняться сильнее, и погрел руки от жарко пыхнувшего костра. На пробудившихся от шума Родимца и Кузнецова махнул рукой, — мол, спите, давайте. Те, убедившись, что по лагерю шляется ни кто иной, а медведь-шатун Топтыгин, снова рухнули на ветки — досыпать. Батон так только заворочался — всё-таки не в форме.
Медведев подошёл и подсел к дежурному.
Юрий передёрнул плечами, отчего с дождевика слетели белые комочки:
— Зазяб?
— Да уж не июль-месяц, — хмыкнул в ответ Михаил. — Давно заступил?
— Час.
— А ветер когда сменился? До тебя?
— Ветер до меня. — Подтвердил Юрий и повёл плечами: — Понимаю, что тент теперь не сдержит снег ни черта, но не будить же ребят — все ж вымотались за день!
— Да, — поморщился Медведев. — А теперь ещё и вымокнут…
— Так что — перетягиваться?
Михаил посмотрел на то, как по косой чертили пространство белые кометы снега и покачал головой. Если переносить площадку ночлега в сторону, то и нодьи передвигать придётся. А перенести лагерь в таких условиях сложнее, чем заново поставиться. Да и проблема не так уж глобальна — всего-то крайнего слева снежком осыпает да остальным шапки немного намочит. Обойдётся.
— Перетопчутся. До рассвета три часа. А там и поднимем всех, — решил Медведев.
— Как скажешь.
Взгляд Михаила зацепился за сидящего неподалёку.
— Кажись, дрыхнет… — изумился он.
Зубров пригляделся к «раверснику» и хмыкнул:
— Ничего удивительного. Это нас семеро, а их-то четверо. Забодались, поди, «тварь» сторожить по четверть суток на брата. Да и подготовленность к таким прогулкам, опять же, хромает на все четыре копыта. В общем, слабаки.
— Уставшие слабаки… — С нехорошей ласковостью в голосе отозвался Медведев.
Зубров насторожился:
— Миха, не дури. Не твои люди.
Он ещё хорошо помнил, как капитан гонял «своих» до состояния слипания глаз в движении. След в след десятки километров по среднегорью, но люди спали на ходу, рискуя переломать шеи. А на стоянке капитан, то бешено крича, то ласково воркуя, требовал действия, обещая охаживать подвернувшимся под руку дубьём. И трижды заставлял переставлять лагерь. И всю ночь ловил дежурных на сне. А через день устроил ребятам прогулку в баню. Ну, и водочку, конечно… Жаль, сам не остался. А то бы многое о себе услышал. Занятное.
