– Скажи Вулфу, что это ему даром не пройдет.
– Обязательно. Еще какое-нибудь послание?
– Только для тебя. Пошел ты!..
Я лишь ухмыльнулся и оставался на крыльце, наблюдая за ним, пока он удалялся прочь в восточном направлении. Прежде слышать о нем мне не доводилось, но я не знал Уэстчестер достаточно хорошо. Удостоверение было выписано на имя Х. Р. Корбетта. Я вернулся в гостиную и сидел там, покуривая сигареты.
После ланча, где-то около четырех, с улицы до меня донеслись вопли мальчика-газетчика об экстренном выпуске. Я вышел, подозвал его и купил газету. Половину первой полосы занимал заголовок: «Барстоу отравлен. В теле обнаружен дротик». Я быстро прочел статью. Еще одна напасть на нашу голову. Естественно, Вулф и я в ней не упоминались – этого я и не ожидал. Но подумать только, чем она могла обернуться для нас! Я пенял на себя, что напортачил с Дервином, а потом с Андерсоном, ибо был уверен, что статья может навлечь на нас море неприятностей, хотя совершенно не представлял, какие именно. Еще я ругал Вулфа и его чертов рецидив. Дать бы ему как следует! По крайней мере, мне хотелось. Я вновь перечитал заметку. То оказался вовсе не дротик, а короткая стальная игла, как и предсказывал Вулф, и она была обнаружена под желудком. Как ни был я зол на Вулфа, мне только и оставалось, что воздать ему должное. Это была его картина.
Я прошел на кухню, молча положил газету перед Вулфом на стол и снова вышел. Он крикнул мне:
– Арчи! Давай за машиной, тут для тебя список.
Я притворился, будто не слышал, и со списком позже был послан Фриц.
На следующий день воскресные выпуски ни о чем другом, кроме убийства, не сообщали. Своры журналистов рыскали по всему округу Уэстчестер, но так ничего и не нашли. Я прочитал все статьи и узнал массу подробностей о клубе «Грин медоу», семье Барстоу, Кимболлах, которые входили в четверку игроков, о враче, допустившем ошибку, и еще множество прочих деталей, но по сути никто не раскопал ничего сверх того, что Вулф знал уже в среду вечером, когда спрашивал Анну Фиоре, видела ли она когда-нибудь клюшку для гольфа в комнате Маффеи. Не раскопали даже этого, поскольку в печати так и не появилось приемлемой теории, как же иголка оказалась в животе Барлоу. Все газеты отделывались комментариями токсикологов, объяснявших механизм действия ядов на организм человека.
Вечером в воскресенье я отправился в кино, велев Фрицу никому не открывать. Не то чтобы я чего-то ожидал – Андерсон, судя по всему, начал действовать самостоятельно. Быть может, исходя из мотива или каких-то сделанных открытий дело у него действительно выстраивалось. Я бы напился тем вечером, не будь то воскресенье. К моему возвращению из кино Вулф уже заперся в своей спальне, но Фриц все еще мыл на кухне посуду. Я поджарил кусок ветчины, чтобы сделать себе сэндвич, и выпил стакан молока, поскольку толком и не пообедал. Выпуск «Таймс», который я утром оставил Вулфу, все так же лежал на холодильнике. Десять к одному, Вулф даже не обратил на него внимания.
