— Элью подняла руку.
— Да, так и есть на самом деле. Большая буква «А» — совсем плохая буква. Я пишу ее очень аккуратно, а она все время одну ножку закручивает.
— Теперь и другие ребята захотели пожаловаться на буквы.
— А меня «м» и «л» не слушаются. Все время из строя вылезают, — сказала Эне.
— А у меня «к» капризничает, — пожаловался Лембит.
— А Эйно объявил:
— Загогулина «з» — мой злейший враг. Если одна
— половинка получается, то другая непременно заупрямится. Учительница, а нельзя ли эту «з» совсем выбросить из алфавита?
— Учительница улыбнулась.
— А как ты сам думаешь? Ведь тогда пропадет многое другое. Например, зубная паста...
— Но по лицу Эйно было видно, что такая потеря его совсем не расстраивает.
— ... и зефир, и земляника... — продолжала учительница.
— Теперь уже остальные ученики не выдержали.
— Учительница, учительница! Эйно просто притворяется. Он и сам знает, что в алфавите нужны все буквы.
— Учительница кивнула.
— Я тоже так думаю. Значит, вы должны подружиться со всеми буквами. Поэтому сегодня каждый будет писать именно те буквы, которые еще не стали ему друзьями.
— Ребята раскрыли тетради.
— Я буду писать только букву «А», — сказала Элью.
— А я «м.» и «л», — пообещала Эне.
— Ну а я — свою «к», — решил Лембит.
— А Эйно все дурачился:
— Ну загогулина «з», подходи поближе! Сейчас я тебе обе половинки загну как положено.
— Работа в классе шла полным ходом. Учительница ходила между партами и ставила оценки. Уже много четверок и пятерок красовалось в тетрадках, когда раздался легкий стук в окно.
— А как же я? — пожаловался тоненький голосок. — Разве заочникам не ставят отметки? Я один написал так много букв, как Элью, и Эне, и Анне, и Лембит, и Эйно, и все-все остальные вместе.
— За оконной рамой стоял Клабуш. Его крутики изогнулись волнами, словно их в парикмахерской завили.
— Это значит, что я ужасно хочу получить хорошую отметку, — объяснил Клабуш.
— Учительница открыла окно и впустила его.
— Конечно, заочникам тоже ставят отметки. Ну, а где же твои буквы?
— Клабуш развел руками, как будто хотел обнять весь класс.
— Везде, — гордо пояснил он. — Может быть, одну-две унес ветер, но остальные — вот они. Я писал буквы в воздухе. Ты тоже можешь поставить мне отметку в воздухе.
— Учительница покачала головой, уголки ее губ поднялись кверху. Вот такой, улыбающейся, она нравилась ребятам больше всего.
— Милый Клабуш, отметку я могу тебе поставить только в том случае, если увижу, что ты написал. Возьми-ка лучше мел и напиши некоторые из своих воздушных букв на доске. Покажи нам, чему ты там, за окном, научился.
